"Микки Спиллейн. Тварь" - читать интересную книгу автора

подноса Харви пару сэндвичей и чашку кофе и поблагодарив, с набитым ртом, я
прошел в гостиную и устроился в глубоком кресле. Впервые о моего приезда в
камине пылал огонь. Старый добрый Харви. Я умял первый сэндвич и запил его
кофе. Лишь после этого я достал из кармана конверт. Он был криво заклеен,
должно быть клапан прилип на место, отсырев от утренней росы. Мне
вспомнилось выражение, появившееся на лице Гента-младшего, когда он
взглянул на содержимое конверта. Интересно, станет ли и мое лицо таким же.
Я открыл конверт и достал шесть фотографий. Теперь я понял, почему
Гент-младший был так возбужден. Единственной одеждой двух женщин на
фотографии были туфли. А на Майре Грэйндж вообще только одна туфля. Она
улыбалась. Улыбалась широко и похотливо. Лицо Элис Николс выражало
предвкушение. Снимки представляли порнографию худшего пошиба. Я насчитал их
шесть. Все разные, обе участницы узнавались с первого взгляда, но снимки
были сделаны без их ведома, они не позировали сознательно... Впрочем, Майра
Грэйндж действительно не позировала.
Я рассматривал снимки добрых десять минут, прежде чем до меня дошло.
То, что я принимал за кайму вокруг фотографий, сделанную при печатании, на
самом деле было частью самих снимков. Их сделали скрытой камерой,
установленной за полкой, а рамкой оказались края каких-то книжек, которыми
замаскировали аппарат. Скрытая камера и часовой механизм, срабатывающий
через определенные промежутки времени.
Нет, Майра Грэйндж не позировала, а вот Элис Николс - да. Она
специально так маневрировала, чтобы Грэйндж все время находилась в фокусе.
Как мило, Элис. Как ловко вы с Йорком подстроили западню для Грэйндж.
Западню, с помощью которой обезвредили другую западню.
Я закурил и спрятал карточки в карман. Кусочки ложились на свои места,
образовывая внешние края картинки-загадки. Грэйндж держала у себя старое
завещание. Почему? Добровольно ли Йорк отписал ей все свое состояние? Или
же его заставили? Если она держала козырь на своего босса... что-нибудь
крупное... обязательно крупное... то она могла прижать его со всеми шансами
на успех. Но через какое-то время Йорк проведал о ее повадках и увидел
выход. Черт возьми, теперь все приобретало смысл. Он подлизывался к Роде
Гент, умасливал ее подарками, потом попросил об услуге - предложить себя
Грэйндж. Она отказалась, и он принялся обрабатывать Элис. Ему следовало с
нее и начинать. Элис и без того лишена предрассудков, а доля в завещании
Йорка означала для нее возможность пожить как следует. Она строит глазки
Грэйндж, та строит глазки Элис, и представление разворачивается при ярком
освещении и перед наведенной камерой. Элис передает негативы Йорку, тот
раскрывает карты перед Грэйндж, грозя опубликовать снимки, и Грэйндж
выходит из игры, но старое завещание придерживает, надеясь на какой-нибудь
новый поворот событий, который заставит Йорка передумать. Например, на
что-нибудь вроде топорика для мяса? Это вязалось с тем, что рассказала мне
Рокси, и даже объясняло большую игру из-за снимков. Гент-младший как-то
узнал о них, возможно от сестры. Если бы ему удалось представить их в суд,
он смог бы показать, как Элис заработала свою долю, и отогнать ее от
пирога. Тогда, по крайней мере, у семейки появились какие-то шансы поделить
между собой четверть наследства. С одним из враждующих лагерей разобрались.
Вторым должна быть Элис. Ей нужно было завладеть снимками, пока до них не
добрался Гент-младший... или кто-нибудь другой.
Самое лучшее средство - пообещать помощникам разделить с ними свою