"Герберт Спенсер. Опыты научные, политические и философские. Том 2" - читать интересную книгу автора

говорит, что "tous les bons esprits, repetent, depuis Bacon, qu'il n'y a de
connaissances reelles que celles qui reposent sur des fait observes" ("все
здравые умы повторяют со времен Бэкона, что нет иных действительных знаний,
кроме тех, которые основываются на наблюдаемых фактах"). Сверх того,
отличительный характер английской школы психологов и состоит главным образом
в разработке этой доктрины и в ее окончательном установлении. Насколько мне
известно, Конт, приняв эту доктрину, не сделал ничего такого, что могло бы
придать ей большую достоверность и определенность. Да он и не мог бы сделать
ничего подобного, так как он отвергает ту часть науки о духе, которая одна
только может доставить доказательства в пользу этой доктрины.
Далее, Конт держится того мнения, что всякое знание относительно и не
идет дальше знания одних феноменов; в этом я с ним вполне согласен. Но кто
станет утверждать, что относительность всякого знания провозглашена впервые
Контом? Среди тех, кто более или менее последовательно придерживался этой
доктрины, сэр Вильям Гамильтон насчитывает Протагора, Аристотеля, св.
Августина, Боэция, Аверроэса, Альберта Великого, Жерсона, Меланхтона,
Скалигера, Фр. Пикколомини, Джордано Бруно, Кампанеллу, Бэкона, Спинозу,
Ньютона, Канта. Сам Вильям Гамильтон в своей Философии безусловного,
напечатанной впервые в 1829 г., дал научное доказательство этому убеждению.
Конт, получив эту доктрину от своих предшественников вместе с другими
мыслителями, не сделал, насколько мне известно, ничего такого, что подвинуло
бы вперед это учение. В сущности, он и не мог ничего сделать в его пользу,
потому что, как мы уже сказали, он не признает возможности того анализа
мышления, который заключает в себе доказательства относительности всех наших
знаний.
Конт требует, чтобы при объяснении различных классов явлений не
прибегали к помощи метафизических сущностей, рассматриваемых в качестве их
причин; я также полагаю, что употребление подобных сущностей - хотя и
удобно, если не необходимо для целей мышления - с научной точки зрения
вполне незаконно. Мнение это, в сущности, есть не что иное, как следствие из
предыдущего, и оно должно быть принято и откинуто вместе с ним. Но, как и
предыдущее, мнение это с большим или меньшим постоянством поддерживалось в
продолжение нескольких веков. Сам Конт цитирует любимое выражение Ньютона:
"О! Физика, берегись метафизики!". Доктрина эта, как и предыдущая, не
получила от Конта никакого более солидного обоснования. Он всего только
снова высказал ее. Сделать большее он был не в состоянии, потому что и в
этом случае, как и в прежних, его скептицизм относительно субъективной
психологии лишал его возможности доказать, что эти метафизические сущности
суть простые символические концепции, не допускающие поверки.
Наконец, Конт верит в неизменность законов природы, в постоянство и
единообразие отношений между явлениями. Но и до него многие также верили в
это. Предположение это, что во Вселенной существует неизменный порядок,
принятое даже теми, кто не имеет претензии считать себя учеными, сохраняло в
течение веков силу принципа или постулата, который некоторые ученые считали
приложимым только к явлениям мира неорганического, тогда как другие ученые
признавали его всеобщим. Наследуя эту доктрину от своих предшественников,
Конт оставил ее такой же, какой и усвоил. Хотя ему удалось открыть несколько
новых законов, я, однако, не думаю, чтоб ученые признали, что он своим
доказательством сделал индукцию более достоверной в данном случае; ему не
удалось доказать этого положения и посредством дедукции, как это легко можно