"Герберт Спенсер. Опыты научные, политические и философские. Том 2" - читать интересную книгу автора

было бы сделать, указав на то обстоятельство, что постоянство и единообразие
отношений между явлениями есть неизбежное следствие постоянства силы.
Таковы принципы, служащие исходной точкой отправления Конта, и принципы
эти отнюдь не могут считаться исключительной собственностью его философии.
"Но быть может, - возразят мне, - какая надобность во всех этих замечаниях,
так как ни один образованный читатель не станет приписывать Конту открытия
этих истин?" На это я отвечу, что хотя никто из учеников Конта не станет
приписывать этому философу открытия истин, о которых идет речь, и хотя никто
из противников в лагере теологов, как бы ни был он несведущ в области науки
и философии, не станет считать Конта первым человеком, высказавшим эти
истины, однако существует сильное стремление связывать всякую доктрину с
именем того, кто изложил ее с особенным успехом в более близкое время, и
такое стремление иногда вносит ложное представление даже в
высокопросвещенные умы. У нас под рукой доказательство того, на чем я
настаиваю. В указанном выше номере Revue des Deux Mondes, на стр. 936, можно
прочитать следующее: "Toute religion, comme toute philosophie, a la
pretention de donner une explication de l'univers; la philosophie qui
s'appelle positive se distingue de toutes les philosophies et de toutes les
religions en ce qu'elle a renonce a cette ambition de l'esprit humain"
("Всякая религия, как и всякая философия, имеет претензию объяснять
Вселенную; философия, называемая позитивною, отличается от всех других
философий и религий тем, что она отказалась от этого притязания
человеческого ума"). Остальная часть параграфа посвящена объяснению доктрины
об относительности наших знаний. Следующий параграф начинается так: "Tout
imbu de ces idees, que nous exposons sans les discuter pour le moment, M.
Spencer divise" ("Весь проникнутый этими идеями, которые мы излагаем без
всякого обсуждения в настоящую минуту, г-н Спенсер разделяет...") и т. д.
Теперь я спрашиваю, не способны ли эти выражения и эти идеи породить и
укрепить то ошибочное впечатление, которое я хочу рассеять. Я ни на минуту
не останавливаюсь на предположении, чтобы г-н Ложель имел намерение выразить
ту мысль, что идеи, которые оно выдает за идеи позитивной философии,
принадлежат исключительно Конту. Но хотя у него и не было такого намерения,
его выражения заставляют предполагать противное. На языке учеников Конта и
его противников слова позитивная философия означают философию Конта и
выражение "быть проникнутыми идеями позитивной философии" равносильно
выражению - получить свои идеи от Конта. После того что быть сказано выше,
мне нет надобности повторять, что порождаемое таким образом по
неосмотрительности мнение есть мнение ложное. Конт только в кратких
выражениях излагает эти общие истины, и предложения, в которых он их
излагает, не дали мне более ясного понятия, нежели то, какое я имел раньше.
Если я кому и обязан особенно выяснением мне этих принципов, то разве только
сэру Уильяму Гамильтону.
От принципов, общих Конту и многим другим мыслителям, как прежним, так
и современным, перейдем теперь к принципам, составляющим исключительную
особенность его системы. Насколько я вполне солидарен с Контом относительно
тех основных доктрин, которые являются нашим общим наследием, настолько же я
расхожусь с ним относительно принципов, которые составляют его личную
философию и обусловливают ее организацию. Для уяснения этого несогласия
достаточно сравнить между собой положения Конта и те, которые я им
противополагаю.