"Герберт Спенсер. Опыты научные, политические и философские. Том 2" - читать интересную книгу автора

отдельности, - все эти свойства, говорю я, и все эти явления обнимаются
биологией, равно как и многие другие, и она не только вмещает в себя все
это, но и заключает еще в себе, как идеальную цель науки, тот consensus или
то соглашение всех явлений в их сосуществованиях и в их последовательностях,
которое составляет всецело индивидуально цельную единицу, занимающую
определенное место в пространстве и времени. Этот характер индивидуальности
в ее предмете и делает из биологии, как и из всякой другой науки того же
класса, науку конкретную. Как астрономия занимается телами, из которых
каждое имеет свое собственное название и получает свое место в науке по
своему положению (как это делается для самых маленьких звезд), и
рассматривает каждое из них как отдельный индивидуальный предмет; как
геология, хотя она и усматривает на Луне и на самых близких планетах иные
группы геологических явлений, занимается лишь той индивидуальной группой
явлений, какие являет собою Земля, - так биология занимается или одним
индивидом, отдельным от всех, или частями и продуктами, принадлежащими
одному индивиду, или структурой, или функциями, общими многим уже известным
индивидам того же рода и предполагаемыми общими для остальных индивидов,
похожих на них в большей части или во всей совокупности их атрибутов. Каждая
биологическая истина соответствует какому-либо частному индивидуальному
предмету или нескольким частным индивидуальным предметам того же рода или
нескольким родам, из которых каждый состоит из индивидуальных предметов.
Итак, мы укажем здесь на контрасты и различия. Истины наук
абстрактно-конкретных отнюдь не подразумевают собой индивидуальности. Ни
физика молярная, ни физика молекулярная, ни химия не имеют дела с
индивидуальностью. Законы движения доступны выражению независимо от величины
или формы движущихся масс; последние могут быть безразлично и солнцами, и
атомами. Отношения между сжатием и потерей молекулярного движения, между
расширением и нарастанием молекулярного движения выражаются в своих общих
формах без всякой зависимости от рода материи; и если для одного какого-либо
частного рода материи и требуется определение этих отношений, то это
делается независимо от количества этой материи, а тем менее от ее
индивидуальности. То же самое можно сказать и о химии. Когда она исследует
атомный вес, молекулярное строение, атомность какого-нибудь вещества и те
пропорции, в которых оно соединяется, и т. д., безразлично, идет ли речь об
одном грамме или об одном килограмме, - так как количество безусловно чуждо
этому вопросу. То же можно сказать и об атрибутах более специальных. Сера,
рассматриваемая химически, не есть сера кристаллическая, или аморфная и
аллотропическая, или жидкая, или в состоянии газа, нет, в химии сера
рассматривается независимо от всех этих свойств, вытекающих из количества,
формы, состояния и т. д. и дающих ей индивидуальность.
Бэн находит "более чем произвольным" то различие, которое я установил
между конкретной наукой астрономией и абстрактно-конкретной наукой движений,
видоизмененных взаимным действием гипотетических масс в пространстве; он
выражает так:
"Мы можем предположить такую науку, которая ограничивалась бы
единственно "факторами", или отдельными элементами, не доходя до изучения
третьей реальности, которая получилась бы от их соединения. Такая гипотеза
понятна и возможна. В астрономии, например, закон постоянства движения, по
прямой линии, мог бы, как и закон тяготения, рассматриваться абстрактно от
всякого рода движущей силы; и эти обе теории вошли бы в