"Герберт Спенсер. Опыты научные, политические и философские. Том 2" - читать интересную книгу автора

однако по той причине, что в большей части случаев цвет тени приближается в
черному, я" был неспособен, при отсутствии гипотезы, заметить, что в других
случаях он является заметно отличным от черного.
Этого преобразованного учения я держался в течение нескольких лет.
Правда, временами я замечал, что тон нейтрального цвета весьма значительно
изменялся в различных тенях-, но эти оттенки не могли еще ниспровергнуть
моей веры в догмат. Между тем случайно в популярном сочинении по части
оптики я встретился с положением, что цвет тени есть всегда дополнительный
цвет света, бросающего ее. Не зная причины приведенного закона, который,
кроме того, казался противным моему установившемуся убеждению, я должен был
заняться изучением этого предмета со стороны причинности. Отчего бывают тени
цветные? и что обусловливает их цвет? - были вопросы, которые явились сами
собой. Приискивая на них ответы, я тотчас уяснил себе, что так как
пространство, находящееся в тени, есть то пространство, в которое не
достигает прямой свет и в которое падает косвенный свет (отражаемый
окружающими предметами, облаками и небом), то в цвет тени должен входить
цвет каждой вещи, которая может или испускать лучи, или отражать свет в нее.
Следовательно, цвет тени должен быть средним цветом рассеянного света и
должен изменяться, как это и бывает, вместе с цветами всех окружающих вещей.
Таким образом объяснилось непостоянство, которое я замечал; и я тотчас
признал в природе то, что предполагает теория, - именно, что тень, смотря по
обстоятельствам, может быть всякого цвета. При ясном небе и в местах, где
нет дерев, заборов, домов и т. п. предметов, тень бывает чисто-голубого
цвета. Во время красного захода солнца смесь желтого света, падающего от
верхней части западного неба, с голубым светом от восточного неба производит
зеленые тени. Подойдите поближе к газовому фонарю в лунную ночь, и окажется,
что карандаш, помещенный перпендикулярно к листу бумаги, будет отбрасывать
пурпурно-голубую тень и желто-серую тень, производимые газом и луной
отдельно. Существуют условия, которые описывать здесь было бы слишком долго,
но при которых две части одной и той же тени окрашиваются различно. Все
подобные факты стали очевидными для меня тотчас, как я узнал, что они должны
существовать.
Таким образом, относительно известного простого явления, которое
встречается ежечасно, представляются тут три последовательных убеждения;
каждое из них основывалось на целых годах наблюдений; каждое из них было
принимаемо с полным доверием и между тем только одно из них - как я полагаю
теперь - верно. Без помощи первой гипотезы я, вероятно, оставался бы при
общем убеждении, что тени черны. Без помощи другой я, вероятно, оставался бы
при убеждении наполовину истинном - что они нейтрального цвета.
Не ясно ли становится после этого, что наблюдение есть дело отнюдь не
легкое? С одной стороны, если мы имеем предвзятое мнение, то становимся
расположенными видеть вещи не совершенно так, как они есть, а как мы думаем
о них. С другой стороны, без предвзятого мнения мы делаемся расположенными
не замечать многого, что должны были бы видеть. А между тем мы должны или
иметь предвзятое мнение, или не иметь никакого мнения. Поэтому очевидно, что
все наши наблюдения, исключая тех, которые производятся под влиянием уже
установленных и истинных теорий, рискуют оказаться извращенными или
неполными.
Остается только заметить, что если наши наблюдения несовершенны в
случаях, подобных предыдущим, где вещи постоянны и где мы можем неоднократно