"Александра Созонова. Полдень Брамы " - читать интересную книгу автора

выдохся к тридцати пяти годам. Сутулое, анемичное существо мужского рода,
отныне лишь отрабатывающее свою карму, отдающее неведомые долги прошлой
жизни. Забывшее, что такое страсть, любая. Обессилевшее для авантюр и
искрометных игр. Одно ментальное тело, тело рассудка, во мне еще живо.

Я смотрел в окно, как уходят девочки. С 16-го этажа разобрать выражение
лиц невозможно.
Мне нравится жить на такой высоте. Когда ломается лифт, я чертыхаюсь и
задыхаюсь, как все, но в остальное время благодарен судьбе, подобравшей мне
временное жилье под самой крышей.
Две трети пространства в моем окне занимают облака и тучи. Одну треть -
коробки и соты домов. Среди них, как цветок на асфальте, - маленькая
церквушка с синими куполами, с кладбищем за оградой. Чаще всего мой взор,
непроизвольно становящийся надменным из-за большой высоты, останавливается
на ней. А весь город с такой высоты - задымленный, стиснутый, жадный -
смертельно жаль. Для чего люди сбиваются в кучу? Для чего их вообще так
много (для чего нас так много), Господи?..

Девочки заскочили в подошедший трамвай.
Почему у меня нет жены, это понятно. А вот отчего нет детей?
Марьям. Было просто невозможно представить ее склонившейся над детской
коляской, размешивающей жидкие кашки...
А Динка сделала аборт. Она не сказала мне ничего, поскольку мы уже
разошлись к тому времени после трехмесячных мучительных выяснений, кто кого
любит меньше: тот, кто не способен отказаться от периодических, мелких и
жадных, словно ворованные глотки спиртного, измен, либо тот, кому не хватает
великодушия опускать вовремя веки. Я узнал лишь два года спустя, когда мы
столкнулись случайно на выставке и забрели поболтать в кофейню,
по-приятельски, не тревожа давно остывших вулканических лав обиды. Она опять
поменяла внешность. Блестяще-седая челка над левой бровью. Раскосые,
разбегающиеся к вискам, оголтелые глаза. В очках разные стекла - одно
простое, другое с перламутровой дымкой. В своем репертуаре. Обезоруживающе
улыбаясь, выложила очередную порцию своей личной жизни ("...Дело даже не в
том, что он не звонит, и, значит, я ему не очень-то нужна, гораздо хуже
другое! - вот сейчас я безумно влюблена, жду, как привязанная, у телефона,
дергаюсь от каждого звонка... напряжение жуткое, а он все не звонит, и это
постепенно проходит, влюбленность проходит, - понимаешь? - снижается
напряжение, волнение, огонь... падает тонус жизни, проходит, а я не хочу,
чтобы проходило!..") и между делом мельком упомянула тот давний аборт.
Никогда не мог понять, что за акцент в ее речи, легкий, еле уловимый,
необъяснимо чей.
"Заморочка". Обозначила любимым словцом. "Эта заморочка стоила мне
нервов".
Кажется, она даже сказала, что была девочка. Им там говорят, в
абортарии, изуверы: "У вас была дочка", "А у вас двойняшки, два мальчика".
Мы покурили, выпили кофе с мороженым и разошлись.
Я часто ощущаю ее, свою дочку. Иногда во сне, чаще наяву. Никогда не
вижу облика полностью, даже не могу сказать, на кого она похожа - на Динку,
на меня? - только теплый уют детеныша, поворот шеи, светлые завитки, ушко -
то невнятное, неоформляемое в слова ощущение ребенка полутора-двух лет,