"Дидо Сотириу. Земли обагренные кровью " - читать интересную книгу автора

Четырнадцатого сентября 1916 года меня снова отправили в Анкару. Мое
подразделение - второй рабочий батальон - размещалось в деревне Явсан,
неподалеку от реки Кызыл-Ирмак. На этот раз "торжественная встреча"
выглядела иначе. Первое, что мы увидели, были три виселицы с трупами трех
парней, на груди которых была прикреплена дощечка с надписью: "Я дезертир".
Они провисели три дня. Солдаты смотрели на повешенных совершенно равнодушно.
Ни виселицы, ни железные обручи на шеях, ни пытки не могли приостановить
дезертирство.
Дезертирство было протестом против войны. Людям казалось, что если они
отделятся от массы, летящей в пропасть, то смогут сами распоряжаться своей
судьбой.
В казармах теперь установился какой-то порядок. Каждую пятницу мы
делали генеральную уборку. Вши были побеждены. Больных отправляли в
госпиталь. Но самый жестокий истязатель - голод - остался. Турецкие
надзиратели разными способами отбирали у нас все: одежду, продукты, деньги.
Наполовину опустошали посылки, присылаемые родными. Мы работали по
пятнадцать часов в сутки, дробили камни, пробивали туннели, мостили дороги.
Днем и ночью нас терзал голод. С каким нетерпением ждали мы часа, когда
будут раздавать хлеб! А получив паек, глотали куски почти не разжевывая.
Целые сутки мы жили этим ожиданием.
Люди озлобились. Ссорились и дрались из-за пустяка: из-за камня,
который можно подложить под голову, из-за паршивого куска мешковины, из-за
очереди в уборную. Мы совершали подлости, не будучи подлецами по натуре,
стали жадными, хотя захватывать было нечего. Мы ненавидели самих себя.
Жандармы вымогали у нас все, что им приглянется, за какую-то лепешку,
за горстку изюма. Пойти в деревню и самим купить что-нибудь мы не имели
права. Многие не выдерживали голода и продавали с себя одежду и обувь.
Раздетые, босые, они заболевали воспалением легких и умирали.
На мне были новые башмаки. Возможно, потому, что мое детство было
босым, у меня была слабость к хорошей обуви. Надзиратели всеми способами
старались убедить меня обменять башмаки на продукты. И хотя бывали часы,
когда я готов был даже душу заложить черту, лишь бы проглотить что-нибудь,
напоминающее еду, башмаки я не отдавал.
Однажды повар положил у места за столом, где я сидел, жирную лепешку,
на которой розовели кусочки нежного жареного мяса, посыпанные перцем и тонко
нарезанным луком. Запах разносился невыносимый. У меня закружилась голова.
Рот залило слюной. Я с жадностью смотрел на мясо. Протянул к нему руку.
Издевательская улыбка повара остановила меня.
- Постой, постой. Сними сперва башмаки.
- Башмаки?
- Конечно. А ты как думал? Бесплатно? Отдашь - получишь.
Я вскочил разъяренный, готовый избить его. Выругавшись, я ушел. Весь
день спазмы сжимали мне желудок. И только из гордости я не заплакал.


* * *

Самых крепких и сильных солдат из нашего батальона посылали на пробивку
туннелей. Среди них оказался и я. Нас привели к высокой горе, расположенной