"Константин Соргунов. Корпорация цветов " - читать интересную книгу автора

специального предмета для таких целей, а когда мне приходилось просиживать
ночи рядом с кроватью больного ребенка, я хватал первое, что попадется под
руку. Обычно это была какая-нибудь мягкая игрушка. Когда Настя сильно
заболела гриппом, я два дня подряд не отходил от ее кроватки и все вертел в
руках красную плюшевую лошадку, которую сам подарил дочери на какой-то
праздник. Почему-то когда Настя выздоровела, я буквально возненавидел эту
лошадь, потому что каждый раз, когда я брал ее в руки, она напоминала мне
дочь, мечущуюся в жару, врачей, которые кололи ее, маленькую, несколько раз
в день. Я уже говорил, что к вещам я всегда относился с трепетом, испытывая
к некоторым крепкую привязанность, а к другим натуральное отвращение. Сейчас
я уверен, что когда мы близко контактируем с вещами, мы передаем им частичку
самих себя, своих ощущений, свои мысли и некоторые чувства. Например, где бы
я не был, когда я надеваю связанный руками моей дочери шарф (и шарф
совершенно нелепый, ведь я уже говорил, что моя Настя далеко не
рукодельница), я снова чувствую себя дома. Как наяву вижу Настю, которая
вязала этот шарф так долго, что я уже начал над ней посмеиваться, нашего
полосатого кота, спящего у ее ног и самого себя, сидящего за какой-то
книгой. Я сорвал малиновый люпин совершенно машинально, особо не думая о
том, для чего я это делаю, а когда немного подержал его в руках, понял, что
мне стало гораздо спокойнее. Будто бы люпин забрал все мои сомнения, весь
страх, я почувствовал себя куда как более уверенно.
Вот так, с кремово-малиновым люпином в руках я и добрел по дороге через
вересковую пустошь до самого моря. Некоторое время я стоял на берегу,
который не был ни песчаным, ни каменистым, а просто состоящим из голого
солончака, смотрел на спокойные волны и жадно вдыхал свежий морской ветер. Я
не думал ни о том, куда же занесла меня судьба, не думал о том, как мне
теперь вернуться домой, я просто стоял на берегу и любовался открывшимся мне
видом. Небо нависало прямо над головой, мрачное, сплошь затянутое тучами,
солнце с трудом пробивалось сквозь облака, да и то только за тем, чтобы на
несколько минут осветить берег и пустить по воде дрожащую золотистую
дорожку. Но несмотря на это, день был довольно ясным, без куртки мне было
тепло и ветер, как ни старался, не мог вызвать у меня даже легкого озноба. Я
медленно зашагал вдоль берега, лениво пиная подвернувшийся камешек. То и
дело над волнами пролетали чайки, охотящиеся на рыбешку, и их крики вызывали
у меня смутную ассоциацию с криком совсем маленького ребенка, который кричит
от сильной боли. Это несколько подпортило мне настроение, но вскоре я увидел
впереди смутно различимую человеческую фигуру и ускорил шаги. Некто впереди
быстро шел мне навстречу, и на какой-то миг мне даже показалось, что это
Валерия. Вскоре я понял, что это не она, но все равно обрадовался, надеясь,
что этот кто-то поможет мне выяснить, где же я оказался.
Через несколько минут я увидел, что ко мне быстро приближается высокая
женщина в длиннополой одежде серого цвета. Ее длинные черные волосы
выбивались из-под серого платка, а лицо было какого-то болезненного оттенка.
Щеки и лоб горели как в лихорадке, губы запеклись, серо-голубые глаза
нездорово блестели, белки были покрасневшие. Черты лица незнакомки были
строгие, и я бы даже сказал классические, нос ровный, с небольшой едва
заметной горбинкой. Женщина шла прямо на меня, а когда мы поравнялись, она
даже не замедлила шагов, только свернула в сторону и пошла дальше, прижав
одну руку к груди. Я повернулся и окликнул ее:
- Эй! Погодите, мне нужна помощь!