"Станислав Соловьев. Grunedaal [MF]" - читать интересную книгу автора

родители не помышляли о том, чтобы я поступил после лицея в одну из Школ. На
это было несколько причин. Во-первых, в Школу принимали только самых
одаренных, - я же таким вовсе не был. Во-вторых, престиж историка настолько
велик в Изученном мире, что не всякий даже мечтает стать им. В-третьих,
родители подумывали о том, чтобы я выбрал одну из мирских профессий:
ремесленника, земледельца, торговца, писца (для стражника я был слишком
хрупким и мечтательным). Отец мой даже собирался помолвить меня с малолетней
дочерью одного из ремесленников, рассчитывая, что я не буду иметь проблем с
профессиональным обучением, - род этого ремесленника прославился на всю округу
своими мастерами и был зажиточным. Помню, когда мне исполнилось пятнадцать, я
изложил свою мечту родителям, не подозревая, что разрушаю их планы и их
спокойствие. Отец только покачал головой - он не очень-то верил в то, что мне
удастся быть принятым в Школу. Мать только молча пожалела меня. Вероятно, она
была готова ко всему плохому. Я тогда и не подозревал, что в городе
установилась неписанная традиция: если родители мальчика подают прошение в
Школу о принятии сына, но сам мальчик не будет принят, значит, на то есть
весомые причины. А раз его не приняли в Школу, то ему в будущем будут мало
доверять. Про него скажут: этот человек переоценил свои возможности и потому
ему нельзя доверять серьезные дела. Истина большинства населения Дольмерета
гласила: "Не испытывай судьбу". Я не знал, что это одно из суеверий,
порицаемых в Школах, но хотел быть только историком и никем иным...

Почему я выбрал Школу Перинана, я уже не помню.
Логичнее было подавать свое прошение в ту Школу, в лицее которой я получал
первые азы Великой науки. Считалось дурным тоном (об этом я узнал позже),
чтобы учиться в лицее одной Школы, а подавать прошение в другую. Как знать, не
это ли послужило причиной всех моих несчастий? Разумом я понимаю абсурдность
такого допущения, - это темное суеверие, не достойное историка. Но сердцем...
К Школе Холле я не испытывал никакой симпатии - она давно славилась
консерватизмом, окостеневшим постоянством и жестким следованием догм
Холлеанских анналов. Тогда я не смог бы определить ее как такую - роль сыграла
жесткая дисциплина в лицее и мрачная фигура главного учителя Адрия... Не знаю,
как мне удалось поступить в Школу Перинана. Помню, что отец с матерью
приложили все силы, чтобы меня приняли, - в ином случае они бы постигли стыд и
разочарование. Школа Перинана считалась самой молодой и либеральной в
Дольмерете. В отличие от Школы Холле, где принимались преимущественно только
сыновья и внуки историков, в Школу Перинана мог поступить каждый желающий. Для
принятия в Школу нужно было несколько условий: гражданство города, окончание
приходского лицея и, конечно же, задатки, наклонность к исторической науке.
Помню, как жарким летним утром я предстал перед приемной комиссией Школы. Я
очень боялся. И от большого страха немного растерялся: путал даты, названия и
порядок закономерностей. Члены приемной комиссии добродушно хмурились, - им
было не впервой видеть испуганных мальчишек, помышляющих о таинственной
карьере историка. Мои баллы были настолько низки, что я успел пасть духом. Но
спасло меня собеседование, проведенное веселым бородатым магистром с забавным
именем Голлу. Я с таким пылом поведал о своем желании учиться и стать
историком, что магистр Голлу (а он видел многих восторженных кандидатов)
сильно поразился. Еще больше его удивило мое полное безразличие к самому
статусу историка и тем мирским выгодам, который он предоставлял умелому
человеку. Я хотел одного: изучать и созидать историю. Бородатый Голлу