"Всеволод Сергеевич Соловьев. Жених царевны ("Романовы: Династия в романах") " - читать интересную книгу автора

получал с годами все больше и больше твердости и являл несомненные
признаки обетованного долголетия.
Царь Михаил, верный и послушный сын отца своего, не забывая отцовских
советов и вслушиваясь постоянно в родительский голос, неустанно работал
над закреплением того, что составляло истинные основы для долголетия его
рода... И все шло хорошо. Милость Божия была над царем и над Россией.
Оправлялось мало-помалу государство от таких бед, от такого разгрома,
перенести которые, казалось, было совсем невозможно. Бывало временами
очень трудно, грозили всякие опасности, но тяжкое время проходило,
являлись новые обстоятельства и несли с собою успокоение, надежду.
А тут вот, в это последнее время, вдруг со всех сторон стали
надвигаться черные тучи, будто вдруг разом исчезли прежние удачи.
Бывает такая полоса в жизни каждого человека, и ни золотой трон, ни
высшее могущество, ни все богатства мира не могут избавить человека от
такой полосы. Нахлынет волна, и ничего с ней не поделаешь! Одна за другой
идут беды...
- Божье испытание! - давно уж говорит себе благочестивый царь и
прибавляет в своих мыслях: "Не испытывает Господь сверх сил, надо быть
твердым, надо не падать духом".
Но легко это сказать себе, легко понять всю необходимость этого, да
трудно, подчас невозможно, совладать со своею слабостью. Коли и дух бодр -
плоть немощна.


XIII

С каждым днем все немощнее и немощнее становится плоть царя Михаила.
Каждое новое тревожное известие жестоко ударяет его в самое сердце, и
трепещет сердце, болит, слабость оковывает все члены, дух замирает, дышать
нечем. А тучи все сгущаются, беды все прибывают. Старое зло, которому,
казалось, уже конец наступил, снова появилось. Приходят дурные вести о
самозванцах. Приходят они из Турции и из Польши.
В октябре 1644 года греческий архимандрит Амфилохий прислал из
Царьграда грамоту, извещая, что два турка приехали к султану с грамотою,
написанною по-русски, и просили переводчика. Вот им и указали на
архимандрита Амфилохия. Прочел он их грамоту, но не понес ее к султану, а
переслал ее в Москву.
В ней написано было такое обращение к султану:
"Милостивый и вельможный Царь, смилуйся надо мною, бедным
невольником. Ты мне отец и мать, потому что не к кому мне прибегнуть к
другому. Когда я шел из земли персидской в польскую, то встретились мне
твои люди, казну у меня взяли, самого меня схватили, к тебе не везут, а
запродали жидам. Если ты надо мною смилуешься, то будешь отцом и матерью
мне, грешному и бедному невольнику, московскому царевичу. Если по
милосердию твоему овладею землею московскою, то будет она мне пополам с
тобою".
Грамота эта подписана: "Князь Иван Дмитриевич, московской земли
царевич, рука властная".
Но то далеко, в Турции, а вот гораздо ближе, в Польше, еще хуже дела
делаются. Поляки не унялись, по-прежнему зло замышляют, по-прежнему