"Всеволод Сергеевич Соловьев. Жених царевны ("Романовы: Династия в романах") " - читать интересную книгу автора

Христиана пришли к датским послам грамоты, и после долгого обсуждения
решено было гонца пропустить, чтобы не нажить какой-либо большой беды и
чрезмерных обвинений.
Послам датским разрешено было явиться к царю и представить полученную
ими от короля грамоту.
28 ноября Пассбирг и Биллен были у государя с грамотами. Король
Христиан, изумляясь столь непонятно долгому молчанию и проволочке,
требовал, чтобы царь исполнил все то, в чем обязался по договору,
заключенному с Петром Марселисом. В противном же случае чтобы он отпустил
королевича и послов с честью.
Целый месяц молчал царь и только 29 декабря призвал к себе
королевича.
Вольдемар даже отступил и вздрогнул, увидев царя, - так его поразила
происшедшая в нем перемена. Перед ним был будто другой человек, ему совсем
неизвестный.
Михаил Федорович сильно состарился, как-то опух. Цвет лица его был
темен, в глазах никакого блеску. Он встретил Вольдемара уже не с прежней
ласкою, да и королевич смотрел на него с едва скрываемой ненавистью.
- За что, ваше царское величество, вы меня так мучаете? - начал он
прямо. - Зачем берете такой тяжкий грех на душу? Я перед вами ни в чем не
повинен: я ни от чего не отступался и не отступаюсь. Сколько раз просил я
отпустить меня, теперь вот и король, отец мой, того же просит, того же
требует. Нельзя меня держать силою, если вы не желаете исполнить договор,
заключенный вами с отцом моим.
Царь громко вздохнул и с большим трудом хриплым голосом проговорил:
- О чем тут толковать, нельзя тебе, без перекрещения, жениться на
царевне Ирине, и отпустить тебя в Данию тоже нельзя, потому что король
Христиан отдал тебя мне, царю, в сыновья. Крестись в нашу православную
веру и будь мне сыном.
Королевич только блеснул глазами, сжал себе руки так, что они
хрустнули, и молчал. Замолчал и царь, только было слышно, как тяжело он
дышит.
Так и кончилось это свидание. Прошло еще несколько дней. Новый, 1645
год настал.
9 января королевич написал царю:
"Бьем челом, чтобы ваше царское величество долее нас не задерживали;
мы самовластного государя сын, и наши люди - все вольные люди, а не
холопья; ваше царское величество никак не скажете, что вам нас и наших
людей, как холопов, можно силою задерживать. Если же ваше царское
величество имеете такую неподобную мысль, то мы говорим свободно и прямо,
что легко от этого произойти несчастью, и тогда вашему царскому величеству
какая будет честь перед всею вселенною? Нас здесь немного, мы вам грозить
не можем силою, но говорим одно: про ваше царское величество у всех людей
может быть заочная речь, что вы против договора и всяких прав сделали то,
что турки и татары только для доброго имени опасаются делать. Мы вам даем
явственно разуметь, что если вы задержите нас насильно, то мы будем
стараться сами получить себе свободу, хотя бы пришлось при этом и живот
свой положить".
Получив это письмо, царь послал на королевичев двор Шереметева,
приказав ему сказать датским послам, чтобы они королевича унимали, чтобы