"Всеволод Сергеевич Соловьев. Жених царевны ("Романовы: Династия в романах") " - читать интересную книгу автора

всех станут, плетьми стращать, а от таких угроз как не наплести на себя,
наплетешь неведомо что со страху.


XXVIII

Долго не могла заснуть в эту ночь Настасья Максимовна, возмущенная,
но в то же время и обрадованная, хотя и бессознательно, сделанным ею
открытием.
Деятельная и энергичная по своей природе, она иногда уж чересчур
скучала, просто тоска на нее находила оттого, что все вокруг нее шло тихо
да гладко. Иной раз с тоски да скуки сама она невольно начинала
придумывать какой-нибудь беспорядок, какого в действительности вовсе не
было, начинала подозревать вещи, каких совсем не существовало, придиралась
к подведомственным ей женщинам, доводя их этими придирками просто до
отчаяния.
А тут вдруг такое дело!
Надолго теперь его хватит, наполнит оно однообразные дни,
однообразные вечера, будет о чем потолковать, судить, рядить и
волноваться. Настасья Максимовна уже мечтала о том, как она будет
добираться до виновников, какие хитрости пустит в ход.
Среди этих мечтаний, уже далеко за полночь, она наконец заснула.
Не спала и Маша. Прошлую ночь в чулане слишком хорошо она выспалась,
а теперь разве можно заснуть? Она не напала на след воровства, не мечтала
об интересном теремном следствии, не целовалась она с королевичем в темном
коридоре, но ведь и ее задела своим крылом блаженная минута любви,
остановившаяся над Вольдемаром и Ириной. Она пережила вместе с ними эту
минуту, не отделяла себя от них. Она тоже любила, точно так же, как и ее
царевна-подруга, только еще не понимала этого.
Долго-долго неподвижно лежала она с широко раскрытыми, устремленными
в окружавший ее мрак глазами, и ей чудилось, будто над нею звучит какая-то
сладкая музыка. В ней не было ни мыслей, ни представлений, ни определенных
чувств, но вся она отдавалась неуловимому сладостному ощущению любви,
дышавшей всюду, со всех сторон, всюду проникавшей.
Наконец, она несколько пришла в себя. Раздававшаяся над нею и в ней
музыка затихла.
Она прислушалась, накинула душегрейку и наизусть знакомой дорогой, в
сопровождении снова явившихся приспешников-бесенят, пронеслась в
опочивальню царевны.
В соседних покойчиках из-под высоких перин раздается все тот же
мерный храп. В опочивальне царевны тоже слышится что-то. Маша
приостановилась в дверях на мгновение и поняла, что это слышится: это
царевна плачет, неудержимо рыдает. Кинулась к ней Маша, обняла, целует,
спрашивает:
- Что с тобой, золотая царевна? С чего ты это так плачешь? Зачем?
Зачем? Вытри слезки, чего же плакать!
И сама Маша удивляется и никак не может понять, чего тут
действительно плакать, ведь вот же ей не плакать, а смеяться теперь,
плясать хочется.
Кое-как успокоила она своими ласками, своим нежным шепотом царевну и