"Всеволод Сергеевич Соловьев. Жених царевны ("Романовы: Династия в романах") " - читать интересную книгу автора

опять спрашивает: "Чего же ты плачешь?"
- Как же мне не плакать, - всхлипывая и снова готовая разрыдаться,
отвечает Ирина. - Пойми, Машуня, ведь что мы с тобой наделали!
- Как что? Ничего! Все ладно, хорошо вышло, так вышло, как было
задумано. Что такое, царевна? - изумлялась Маша.
- Да ты что думаешь, Машуня? Ты думаешь, со стыда я плачу, что он
целовал-то меня, что я его целовала, эх, о стыде, о грехе я забыла, где уж
тут о стыде да о грехе думать! Пусть душа прямо в ад идет, пусть дьяволы
всю вечность меня терзают, жарят на раскаленных угольях, не страшусь я
стыда, не боюсь я греха, не о том думаю, не о том плачу я!.. Что мы
наделали! Где он теперь, мой голубчик? Провела ты его, как он вышел? Как
выбрался? Да и это не то!.. Вот кабы не видала я его нынче, и ничего, что
никогда бы не увидала... а теперь и не могу уж не видать, и плачу, видеть
его хочу скорее!
- Вот как! - тихонько засмеялась Маша. - Ну что же? Ну и опять его
приведем сюда.
- Ведь подумай, Машуня, ни слова, ни одного малого словечка мы не
сказали друг другу; подумай, Машуня, ведь только взглянула я на него, а ты
лампадку затушила, не дала наглядеться.
- Я же и виновата! - шепнула Маша, прижимаясь к царевне.
- Да, тебе хорошо, - продолжала свой жалобный шепот Ирина, - ты его
видела, ты его опять увидишь, ты говорила с ним долго, много времени была
с ним, а я...
- А ты?.. Ты с ним всю жизнь будешь, царевна! Как тебе и на ум
взбрело говорить такие речи? Что я? Я служанка твоя, раба твоя верная...
не мой он, а твой...
Ирина не расслышала, не почувствовала, не поняла, что в этих
последних словах ее Маши, этого беззаботного бесенка, вдруг прозвучала
какая-то грустная, странная нотка.
- Полно же, перестань, что тут говорить слова напрасные, что тут
причитать и жаловаться; лучше, коли не спится тебе, потолкуем о том, что
будет. Вот подожди, скоро попируем на твоей свадьбе, царевна!
- Ах, Машуня, не верится мне такому счастью! Чудится мне - не бывать
этой свадьбе.
- А мне вот так чудится, быть ей, и даже очень скоро.
- А коли он не захочет креститься?
- Может, вчера и не захотел бы, а сегодня как же так не захочет? Ну,
скажи мне сама, царевна, нешто после сегодняшнего вечера можно ждать от
него отказа?
- Так ведь об этом-то с ним и надо было перемолвиться, - сказала
Ирина.
- Оно так, - соглашалась Маша. - Да что же ты тут поделаешь? Мы ведь
и то чуть было его не погубили...
И она рассказала царевне о том, что поняла из слов Настасьи
Максимовны. Та вся так и похолодела от ужаса.
- Машуня, да ведь это что же такое? Ведь его, того и жди, поймали!
Боже мой, Боже! Где он? Что с ним? Чует мое сердце беду неминучую... ох,
чует!..
Теперь уж никак и ничем не могла Маша успокоить царевну. До самого
света сидела она над нею, а когда забрезжилось, оставила ее всю в слезах,