"Всеволод Сергеевич Соловьев. Жених царевны ("Романовы: Династия в романах") " - читать интересную книгу автора

Молодые люди не смели завидовать своему любимому всеми принцу и
поклялись ему сделать все, чтобы спасти прекрасную московитку. Дело было
трудное, но не заключавшее в себе окончательной невозможности. Ни один из
датчан, а их было в штате королевича триста человек, не мог выдать
Вольдемара и ему изменить. Правда, "во дворе" всегда находилось несколько
человек русских, но эти люди не раз уже менялись, очевидно, с той целью,
чтобы датчане не успели их подкупать. Можно было смело рассчитывать, что
русские не обратят внимания, если в числе пажей королевича окажется новый
мальчик, которого до сей поры никто еще не видал. А дальше что делать -
видно будет...
До вечера Маша не выходила из светлицы, а к вечеру уже все датчане
знали о ее существовании и относились к ней с большим интересом. Состояние
духа королевича начинало во всех внушать сильные опасения, Вольдемар иной
раз, выходя из апатии, в которую вообще был погружен, проявлял признаки
такого отчаяния и бешенства, еще более ужасного при полном бессилии, что
нельзя было не бояться за его рассудок. Это же неожиданное любовное
приключение, как легко было понять, являлось для горячего молодого
человека спасительным.
Один только посол Пассбирг, узнав о "московской боярышне", пришел в
негодование. Человек старый, с давно остывшей кровью, а потому и строгих
нравов, он вовсе не был склонен снисходительно смотреть на молодые
увлечения и почитал их недостойной человека блажью.
Мрачный и недовольный говорил он своему товарищу Биллену:
- Только этого и недоставало! И так уже положение крайнее, и
неизвестно, выйдем ли мы из него... Московиты нас ненавидят и ждут только
предлога, чтобы всех нас перерезать!.. А тут мы сами даем им в руки этот
предлог... да еще какой!
На это Биллен, малоречивый и скромный, но далеко не лишенный здравого
смысла, стал ему доказывать, что о высшей нравственности теперь нечего
думать, а надо думать лишь о том, чтобы принц Вольдемар не сошел с ума и
не наложил на себя рук.
- Все это так! - воскликнул Пассбирг. - Только какую-то песню вы
запоете, когда у нас найдут эту слишком уж смелую московитку, и прежде
всего нас с вами потянут к ответу! Вы, кажется, забыли, что мы среди
варваров, которым весьма желательно познакомить нас с пыткой и кнутом.
- Я уже полтора года чувствую себя сидящим на раскаленных угольях, -
отвечал Биллен, - и, признаться, начинаю привыкать к этому. Опасность
нашего положения так велика и так давно существует, что, право, лучше
всего о ней и не думать. Никакой московитки у нас не окажется, а
хорошенького мальчика-пажа наши молодцы авось охранят и не выдадут...
Пассбирг махнул рукой.
- Э, да что тут толковать! - ворчливо проговорил он. - Конечно, нам
остается закрыть глаза на такое предосудительное поведение принца. Я
только бы просил его уволить меня, во внимание к моим седым волосам и
долгой верной службе его величеству королю, от компании нового пажа: я до
подобных маскарадов не охотник...
Старый Пассбирг мог негодовать и не интересоваться пажем, но когда
Маша, смущенная до последней степени, с опущенными глазами и рдевшим
горячей краской лицом, появилась в саду, где были собраны почти все
датчане, - ее встретил шепот восхищения.