"С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 8" - читать интересную книгу автора

в монастырь, попадает наконец в Чудов и берется даже к Иову патриарху для
книжного письма. Но здесь речи молодого монаха о возможности быть ему царем
на Москве навлекли на него новую беду: ростовский митрополит Иона донес об
них сперва патриарху и, когда тот мало обратил на них внимания, - самому
царю. Борис велел дьяку Смирному-Васильеву сослать Отрепьева под крепким
присмотром в Кириллов монастырь. Летописцу XVII века казалось, что сам
дьявол замешался в это дело и заставил Смирного сперва тронуться просьбами
другого дьяка Семена Ефимьева, а потом и совершенно забыть указ царский: мы,
разумеется, можем объяснить себе это дело не иначе, как тем, что промысл
людей сильных бодрствовал над Григорьем и предохранял его от беды. Узнав об
опасности, Отрепьев убежал из Чудова монастыря в Галич, оттуда - в Муром, в
Борисоглебский монастырь, где настоятель дал ему лошадь для возвращения в
Москву.
В 1601 или 1602 году, в понедельник второй недели Великого поста, в
Москве Варварским крестцом шел монах Пафнутьева Боровского монастыря
Варлаам; его нагнал другой монах, молодой, и вступил с ним в разговор. После
обыкновенных приветствий и вопросов: кто и откуда? - Варлаам спросил у
своего нового знакомца, назвавшегося Григорьем Отрепьевым, какое ему до него
дело? Григорий отвечал, что, живя в Чудовом монастыре, сложил он похвалу
московским чудотворцам и патриарх, видя такое досужество, взял его к себе, а
потом стал брать с собою и в царскую Думу, и оттого вошел он, Григорий, в
великую славу. Но ему не хочется не только видеть, даже и слышать про земную
славу и богатство, и потому он решился съехать с Москвы в дальний монастырь:
слышал он, что есть монастырь в Чернигове, и туда-то он хочет звать с собою
Варлаама. Тот отвечал Отрепьеву, что если он жил в Чудове у патриарха, то в
Чернигове ему не привыкнуть: черниговский монастырь, по слухам, место
неважное. На это Григорий отвечал: "Хочу в Киев, в Печерский монастырь, там
старцы многие души свои спасли; а потом, поживя в Киеве, пойдем во святой
город Иерусалим ко гробу господню". Варлаам возразил, что Печерский
монастырь за рубежом, в Литве, а за рубеж теперь идти трудно. "Вовсе не
трудно, - отвечал Григорий, - государь наш взял мир с королем на двадцать
два года, и теперь везде просто, застав нет". Тогда Варлаам согласился идти
вместе с Отрепьевым: оба монаха поклялись друг другу, что не обманут, и
отложили путь до завтра, уговорившись сойтись в Иконном ряду. На другой день
в условленном месте Варлаам нашел Отрепьева и с ним третьего спутника: то
был чернец Мисаил, а в миру звали его Михайла Повадин, Варлаам знавал его у
князя Иван Ивановича Шуйского.
Богомольцы счастливо добрались до Новгорода Северского, прожили здесь
недолго в Преображенском монастыре и, сыскав провожатого, какого-то
отставного монаха, перебрались за границу. В Киеве они были приняты в
Печерском монастыре, прожили здесь три недели и отправились в Острог, к
тамошнему владельцу князю Константину. Проведши лето в Остроге, Варлаам и
Мисаил посланы были князем Константином в Троицкий Дерманский монастырь, но
Григорий не пошел туда с ними: он отправился в город Гощу, и скоро товарищи
его узнали, что он скинул с себя монашеское платье и в гощинской (арианской)
школе учится по-латыни и по-польски. Варлаам ездил из Дерманского монастыря
в Острог бить челом князю Константину, чтобы тот велел взять Григория из
Гощи и сделать по-старому чернецом, но дворовые люди князя отвечали ему:
"Здесь земля вольная: кто в какой вере хочет, в той и живет"; а сам князь
сказал: "Вот у меня и сын родной родился в православной вере, а теперь