"С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 8" - читать интересную книгу автора

держит латинскую, мне и его не унять". Отрепьев зимовал в Гоще, но весною,
после Светлого воскресенья, пропал без вести; по всем вероятностям, к этому
времени должно отнести пребывание его у запорожцев, потом встретили его
снова в польских пределах, в службе у князя Адама Вишневецкого, которому он
и нашел случай открыть свое царственное происхождение, причем показал
дорогой крест, возложенный на него при крещении крестным отцом Мстиславским.
Вишневецкий поверил, и весть о московском царевиче, чудесно спасшемся
от смерти, быстро распространилась между соседними панами. Отрепьев должен
был переезжать от одного из них к другому, и везде принимали его с царским
почетом. Особенно понравилось ему в Самборе, где жил богатый сендомирский
воевода Юрий Мнишек, младшая дочь которого была замужем за Константином,
братом князя Адама Вишневецкого. Здесь Отрепьев поражен был явлением, до сих
пор ему неизвестным; он увидал старшую дочь воеводы Марианну, или Марину, и
легко понять, какое впечатление на пылкого молодого человека произвело это
энергическое существо, в высшей степени обладавшее теми качествами, которые
давали польской женщине такое видное место в обществе. Панна Марина Мнишек
поняла, что ей предстоит случай отличным образом устроить свою судьбу,
принялась за дело и скоро овладела сердцем мнимого царевича. Мнишки были
ревностные католики, принятие латинства всего более помогало Отрепьеву, ибо
становило на его сторону духовенство и особенно могущественных иезуитов, и
Лжедимитрий позволил францисканским монахам обратить себя в католицизм, а
между тем слал письмо за письмом к папскому нунцию при польском дворе
Рангони. Тот не отвечал ни на одно из них и, говоря с королем о появлении
царевича, обнаруживал полное равнодушие к делу, но в то же время с помощью
иезуитов и других людей заботливо сторожил за всяким движением Лжедимитрия,
справился и в Москве, есть ли надежда на успех? Удостоверившись в последнем,
Рангони приказал иезуитам склонить сендомирского воеводу к поездке в Краков
вместе с царевичем - и вот Лжедимитрий в Кракове в начале 1604 года.
Наружность искателя Московской державы не говорила в его пользу: он был
среднего или почти низкого роста, довольно хорошо сложен, лицо имел круглое,
неприятное, волосы рыжеватые, глаза темно-голубые, был мрачен, задумчив,
неловок. Это описание наружности Лжедимитриевой, сделанное очевидцем, сходно
с лучшим дошедшим до нас портретом Лжедимитрия: и здесь видим лицо очень
некрасивое с задумчиво-грустным выражением. Рангони очень обрадовался
приезду Мнишка и Лжедимитрия, на другой день утром они посетили его и были
приняты чрезвычайно ласково. В продолжительном разговоре с Отрепьевым нунций
дал ему ясно выразуметь, что если он хочет получить помощь от Сигизмунда, то
должен отказаться от греческой веры и вступить по своему обещанию в лоно
церкви римской. Лжедимитрий согласился и в следующее воскресенье в
присутствии многих особ дал торжественную клятву, скрепленную
рукоприкладством, что будет послушным сыном апостольского престола; после
этого Рангони причастил его и миропомазал, на исповеди же Отрепьев был у
одного из иезуитов. Когда Рангони достиг таким образом главной цели своей,
то повез новообращенного к королю, и тот признал его царевичем. Король был,
однако, в большом затруднении: с одной стороны, ему очень хотелось завести
смуту в Московском государстве, ослабить его опасное могущество, отмстить
Борису за его недоброжелательство к нему относительно дел шведских, получить
большие выгоды от Димитрия, посаженного на престол с его помощию, наконец,
способствовать введению католицизма в Москву; Отрепьев говорил, что успех
верен, что бояре за него; иезуиты утверждали то же самое; с другой стороны,