"С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 8" - читать интересную книгу автора

теперь, желая крепить братство с Казы-Гиреем свыше всех государей, велели мы
тебе быть у себя наедине, только теперь при нас сродник (и указал на боярина
Семена Никитича) да ближний дьяк Афанасий Власьев, потому что все большие
дела тайные". Посол должен был удовольствоваться этим объяснением.
То, что Борис подержал книгу в руках, разумеется, не мешало донским
козакам нападать на крымцев; хан требовал у московского посла, князя
Борятинского, чтоб тот или сам поехал, или послал кого-нибудь к козакам
унять их и взять у них пленных татар, Борятинский отвечал с сердцем, что он
послан не для того, чтоб унимать козаков и полон отыскивать. За такой ответ
хан выслал его из Крыма, но и это не имело никаких неприятных последствий
для Москвы, и сношения возобновились.
Мирных сношений с Турцией не было при Борисе. Как прежде при царе
Феодоре Борис помог Австрийскому двору казною против турок, так теперь
помогал он против них единоверному воеводе молдавскому Михаилу; кроме денег
на военные издержки, в Молдавию посылались церковные украшения, образа.
Если отношения к Крыму видимо принимали благоприятный оборот, то иначе
шли дела за Кавказом: рано еще, не по силам было Московскому государству
бороться в этих далеких краях с могущественными турками и персиянами. Мы
видели уже, что Александр кахетинский не мог быть усерден к Москве, из
которой ему давали знать, чтоб он не надеялся скорого освобождения от
страшных магометанских соседей, и манил султана. Александр горько жаловался,
что ошибся в своих надеждах. Преждевременное вмешательство в дела Закавказья
обошлось дорого Москве уже при Феодоре, еще дороже обошлось в царствование
Бориса: уполномоченный Москвою хитрить, Александр, признавая себя слугою
Бориса, сносился в то же время с сильным Аббасом персидским и позволил сыну
своему Константину принять магометанство, но и это не помогло: Аббас хотел
совершенного подданства Кахетии и велел отступнику Константину убить отца и
брата за преданность Москве. Преступление было совершено; с другой стороны,
в Дагестане русские под начальством воевод Бутурлина и Плещеева вторично
утвердились было в Тарках, но турки вытеснили их отсюда, а кумыки перерезали
при отступлении после отчаянного сопротивления: 7000 русских пало вместе с
воеводами и владычество Москвы исчезло в этой стране (1605 г.).
В далеком Закавказье Москва не могла защитить единоверцев своих от
могущественных народов магометанских; зато беспрепятственно утверждалась ее
власть в степях приволжских и в пустынях Сибири, где государи магометанские
по своей отдаленности не могли защитить от нее своих слабых единоверцев.
Ногаи разделялись на три орды, из которых одна только признавала власть
московского царя. Борис, желая подчинить себе все три орды и опасаясь связи
одной из них с Турциею и Крымом, приказывал подчиненному себе хану теснить
ногаев турецких и в то же время, чтоб вернее достигнуть цели, приказывал
астраханским наместникам ссорить ханов, следствием чего была кровопролитная
война и запустение неприязненного улуса; но в подчиненном себе улусе Борис
строго запрещал междоусобия.
В Сибири Кучум был жив и не переставал отводить сибирские волости от
московского государя. В августе 1598 года за ним погнался воевода Воейков,
сбирая на дороге языки о кочевьях слепого сибирского царя; кинув обоз,
Воейков шел день и ночь, нашел Кучума на лугу на Оби, бился с ним от восхода
солнечного до полудня и наконец одолел; семейство Кучума попалось в плен к
русским, старик сам-третей ушел в лодке вниз по Оби. С какими же средствами
велись эти сибирские войны, вследствие которых вся северная Азия подчинялась