"С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 8" - читать интересную книгу автора

то прислал к хану. Пусть, продолжал Бутурлин, хан даст шерть и соблюдает ее;
а если он захочет это сделать обманом, на своем слове и на правде не устоит,
то государь наш сам своею царскою персоною, со всеми своими несчетными
ратями, русскими, татарскими и немецкими, против царя пойдет и станет над
ним своего дела искать, где царь ни будет. Ахмет сказал на это: "Я знаю, что
государь ваш милостивый и дородный, захочет какую недружбу своему недругу
мстить, и ему все можно сделать". Но, и признав могущество Бориса, Ахмет
никак не хотел давать шерти, потому что денег было мало, и Бутурлин должен
был разменяться послами без шерти. После размена Бутурлин звал Ахмет-пашу к
себе в шатер за получением царского жалованья, но Ахмет не пошел. Тогда
князь Волконский, уже бывший с ним за Донцом, дал знать Бутурлину, что
Ахмет-паша двинулся с места, говорит, что ему царского жалованья не дали,
так он хочет государеву казну, что с послами, взять, а самих послов
покинуть. Бутурлин испугался, возобновил переговоры, и решили поставить
шатер на мосту, на том месте, где прежде сходились, и в шатре Ахмету взять
жалованье.
Но хан не отказался дать шерти и прислать клятвенную грамоту в Москву с
послом своим Ахмет-Челибеем, причем писал Борису: "Вы на правде не стоите:
донские козаки дважды уже в нашу землю приходили и улусы наши побрали".
Очень любопытна тайная грамота Казы-Гирея Борису, в которой хан старается
убедить царя, чтоб тот не строил крепостей в степи: "Теперь, - пишет хан, -
ты города поставил, и этими городами к нашему государству близко подошел, а
те места, которые по Донцу, наших улусов угодья. Будь тебе, брату нашему,
ведомо: турский государь на ваше государство как ни помыслит рать послать,
так я ему отговариваю тем, что место дальнее и пешей его рати до вашего
государства не дойти, чем ему и запрещаю; а только он сведает, что к вашим
городам близко и дойти можно, то он будет вашим государствам вредить. И тебе
бы вперед гораздо помыслить: если дальше тех городов, которые поставлены,
станете подвигаться, то это шерть и добро порушит. Татарские князья и лучшие
люди нам говорят: русские города к нам близко поставлены, и если между нами
будет недалеко, то нашим людям с русскими людьми нельзя не задираться". На
это дан был ответ: "Турского рать великому государю не страшна; великий
государь может стоять против всех своих недругов, а рати у государя нашего
несчетно. Города поставлены на поле для воров черкас, потому что многие воры
черкасы и донские козаки послов и гонцов громили; а как те города
поставлены, то теперь послам, посланникам и гонцам дорога чиста, государя
вашего улусам от тех городов убытка нет, а только прибыль, что уже тут воры
черкасы больше не живут".
Перемена отношений ясно высказывалась во всем: когда Борис должен был
клясться в соблюдении мирных условий, то велел быть Ахмет-Челибею у себя
наедине, взял в руки книгу и, подержав ее, сказал: "Это наша большая клятва,
больше ее у нас не бывает", и отдал книгу боярину Семену Никитичу Годунову.
Ахмет-Челибей ударил челом о землю и говорил: "Когда государь наш Казы-Гирей
перед вашим послом, князем Григорием Волконским, прямую шерть учинил на
коране, то князь Волконский велел эту книгу смотреть толмачу своему; со мною
Казы-Гирей для такого же дела прислал дьяка грека; и в том как ты, государь,
повелишь". Борис отвечал: "Сказывал я тебе, что мы такой клятвы не давали
никогда, как теперь брату своему дали; с которыми великими государями бывает
у нас мирное постановление, то с их послами утверждают бояре наши окольничие
и думные дьяки, а большим укреплением царское слово бывает, то и правда. А