"Сергей Михайлович Соловьев. История России с древнейших времен. Том 5" - читать интересную книгу автора

грядущего ныне волка; и господь бог укрепит тебя и поможет тебе и всему
твоему христолюбивому воинству". Все духовенство в один голос сказало:
"Аминь, буди тако. Господу ти помогающу!" Иоанн отправился, но стал не на
Угре, в виду татар, а в Кременце, на реке Луже, в тридцати верстах от
Медыни, где теперь село Кременецкое. Здесь опять Ощера и Мамон начали
советовать ему удалиться; на этот раз, впрочем, Иоанн не поехал в Москву, но
попытался, нельзя ли кончить дело миром, и отправил к хану Ивана Товаркова с
челобитьем и дарами, прося жалованья, чтоб отступил прочь, а улусу своего не
велел воевать. Хан отвечал: "Жалую Ивана; пусть сам приедет бить челом, как
отцы его к нашим отцам ездили в Орду". Но великий князь не поехал; слыша,
что Иоанн сам ехать не хочет, хан прислал сказать ему: "Сам не хочешь ехать,
так сына пришли или брата". Не получивши ответа, Ахмат послал в третий раз:
"Сына и брата не пришлешь, так пришли Никифора Басенкова". Никифор этот был
уже раз в Орде и много даров давал от себя татарам, за что и любили его хан
и все князья. Но Иоанн не послал и Басенкова: говорят, к этому решению
побудило его послание Вассиана, который, узнавши о переговорах, писал так
великому князю:
"Благоверному и христолюбивому, благородному и богом венчанному и богом
утвержденному, в благочестии всей вселенной в концы воссиявшему, в царях
пресветлейшему, преславному государю великому князю Ивану Васильевичу всея
Руси богомолец твой, архиепископ Вассиан Ростовский, благословляю и челом
бью. Молю величество твое, благолюбивый государь! Не прогневайся на мое
смирение, что прежде дерзнул устами к устам говорить твоему величеству
твоего ради спасения: потому что наше дело напоминать вам, а ваше слушать
нас; теперь же дерзнул я написать к твоему благородству, хочу напомнить тебе
немного от св. Писания, сколько бог вразумит меня, на крепость и утверждение
твоей державе". Напомнив Иоанну, как он приезжал в Москву, как, повинуясь
общему молению и доброй думе, обещал бороться с Ахматом и не слушать людей,
отвлекающих его от этой борьбы, Вассиан продолжает: "Ныне слышим, что
бусурманин Ахмат уже приближается и христианство губит; ты пред ним
смиряешься, молишь о мире, посылаешь к нему, а он гневом дышит, твоего
моления не слушает, хочет до конца разорить христианство. Не унывай, но
возверзи на господа печаль твою, и той тя пропитает. Дошел до нас слух, что
прежние твои развратники не перестают шептать тебе в ухо льстивые слова,
советуют не противиться супостатам, но отступить и предать на расхищение
волкам словесное стадо Христовых овец. Молюсь твоей державе, не слушай их
советов! Что они советуют тебе, эти льстецы лжеименитые, которые думают,
будто они христиане? Советуют бросить щиты и, не сопротивляясь нимало
окаянным этим сыроядцам, предать христианство, свое отечество и, подобно
беглецам, скитаться по чужим странам. Помысли, великомудрый государь! От
какой славы в какое бесчестие сведут они твое величество, когда народ тьмами
погибнет, а церкви божии разорятся и осквернятся. Кто каменносердечный не
всплачется об этой погибели? Убойся же и ты, пастырь! Не от твоих ли рук
взыщет бог эту кровь? Не слушай, государь, этих людей, хотящих честь твою
преложить в бесчестие и славу твою в бесславие, хотящих, чтоб ты сделался
беглецом и назывался предателем христианским; выйди навстречу безбожному
языку агарянскому, поревнуй прародителям твоим, великим князьям, которые не
только Русскую землю обороняли от поганых, но и чужие страны брали под себя:
говорю об Игоре, Святославе, Владимире, бравших дань на царях греческих, о
Владимире Мономахе, который бился с окаянными половцами за Русскую землю, и