"Сергей Михайлович Соловьев "Петровские чтения"" - читать интересную книгу автора

великие люди степей, Чингисханы и Тамерланы, суть дети своего народа, не
делают ничего, что бы выходило из границ его быта, его потребностей, не
изменяют ничего в этом быте. Народ и до них был хищный, и до них
обнаруживал свое существование чисто физическими движениями, грабежами,
опустошениями, только в малых размерах; благодаря способностям, сильной
воле одного человека они делают это теперь в больших размерах, и в этом
заключается вся разница. Умирает великий человек, и основанное им
громадное владение начинает распадаться, и народ, всколыханный им,
приходит в прежнее состояние, к прежнему историческому небытию. Что же
делает здесь великий человек? Только то, на что способен его народ, на что
дает ему средства; народ может внешним, механическим образом соединиться
волею, силою одного лица; при отсутствии этой воли и силы распадается:
только то мы и видим в степной истории; внутренних перемен, перемен в быте
великий человек произвести не может; если бы захотел, то ничего бы не
сделал, погиб в бесплодных попытках, но в том-то и дело, что он и не хочет
этого, не чувствует и не сознает потребности в этом, ибо он, сын своего
народа, не может чувствовать и сознавать того, чего не чувствует и не
сознает сам народ, к чему не приготовлен предшествовавшим развитием,
предшествовавшею историею. Великий человек дает свой труд, но величина,
успех труда зависит от народного капитала, от того, что скопил народ от
своей предшествовавшей жизни, предшествовавшей работы; от соединения труда
и способности знаменитых деятелей с этим народным капиталом идет
производство народной исторической жизни.
Но если произвол одного лица, как бы сильно это лицо ни было, не может
переменить течение народной жизни, выбить народ из его колеи при самых
простых, первоначальных формах быта, не может сделать этого с
народом-младенцем, народом неисторическим, то тем менее это возможно в
народе, который уже прожил много веков историческою жизнию, который развил
свои силы в многотрудной деятельности внутренней и каким был русский народ
до Петра. Допустить в великом движении этого народа перерыв, уклонение,
допустить в перемене бытовых форм измену началам народной жизни, и все это
по воле одного человека, - значит низвести великий, исторический народ
ниже кочевых народов Средней Азии. Наука не позволяет этого, господа! Не
спрашиваю, может ли позволить это ваше чувство, ваш патриотизм. Народ,
живший долгою и славною историческою жизнию и чувствующий в себе
способность к продолжению этой жизни, радуется великою радостию, вспоминая
о великом человеке и его деле, наполняется праведным самодовольством, ибо
в великом человеке видит "плоть от плоти своей и кость от костей своих"2.
Народ не отречется от своего великого человека, ибо такое отречение для
народа есть самоотречение.
Если великий человек есть сын своего времени и своего народа, если его
деятельность есть результат всей предшествовавшей истории народа, если эта
деятельность дает уразумевать прошедшее - а изучение всего прошедшего
необходимо для ее уяснения, - если великие люди суть светила, поставленные
в известном расстоянии друг от друга, чтоб освещать народу исторический
путь, им пройденный, уяснять связь, непрерывную, тесно сомкнутую цепь
явлений, а не разрывать эту связь, не спутывать кольца цепи, не вносить
смуту в сознание народа о самом себе, то из этого ясно, как трудна
становится биографическая задача, задача изображения деятельности одного
исторического лица. Успех выполнения этой задачи, удовлетворительное