"В.Солоухин. Олепинские пруды и другие рассказы (Собрание сочинений в 4 томах, том 2)" - читать интересную книгу автора

хозяином, Владимир Мефодиевич опутывал вещи длинной белой веревкой.
Поглядев, как это у него получается, я понял, что придется вмешаться и
внести исправления в его замысловатую, импровизированную систему узлов,
перехлестов, оттяжек, перетяжек, петель. Коренная ошибка Владимира
Мефодиевича крылась в том, что голову Гомера, находящуюся географически в
центре кузова, он использовал при вязании как главную опорную точку. Он
захлестывал веревку за борт, потом за какую-нибудь вещь, потом тянул к
бронзовой голове, обкручивал веревкой бронзовую шею и снова тянул конец к
борту. Получались веревочные лучи, тяжи, род паутины, с Гомером в центре.
- Отец у меня говорил: "Вяжи - плачь, поезжай - смейся!" - пояснил
Владимир Мефодиевич свои старания.
- Представьте, у меня отец говорил то же самое. Но как бы нам не
пришлось плакать, когда приедем на место.
- А что такое?
- Да вот - часы.
- По-моему, я хорошо увязал. Видите, какие оттяжки.
- То-то вижу. Кузов во время езды будет перекашиваться, ходить в разные
стороны. Одну оттяжку будет натягивать, а другую ослаблять. И каждое
движение кузова будет неизбежно передаваться бедной Гомеровой голове. К
концу дороги его раздергает так, что привезем мы не часы, а кучу лома.
- Как же быть?
- Надо закрепить по возможности на одном месте сам ящик, чтобы он не
бегал по кузову, а голова пусть останется свободной. Если ящик и сдвинется с
места, это не страшно. Страшно, если он будет подпрыгивать. Но против этого
мы с нашей веревкой ничего не сделаем. Чтобы часы не подпрыгивали, зависит
только от дороги и от вас, от водителя. Вам приходилось возить когда-нибудь
часы "Восхваление Гомера"?
- Что вы! Мы возим все больше простые грузы: коровью тушу, консервы,
мешки с картошкой. Ну, правда, бывает, что стеклотара. Тоже деликатный
предмет.
Хозяин вышел на крыльцо проводить нас.
- Счастливо... Сейчас вы - до города - пятьдесят, да там сто, да еще
двести...
- Не, на город мы не поедем, - вдруг заявил Владимир Мефодиевич. - Мы
на Гриднево.
- А дорога здесь как?
- Отличная дорога. На той неделе по ней ехал.
- Короче, что ли? - забеспокоился я.
- Да, попрямее.
- Бывает, лучше сто километров по хорошему асфальту, чем пять
километров по проселку.
- Не, здесь хорошая дорога. Все время ездим.
- Грейдер или камешки?
- Да не беспокойтесь вы. Неужели мы свои дороги не знаем?
Я понял, что мой Владимир Мефодиевич начинает упорствовать и сердиться,
и сказал себе: будь что будет. Мы помахали хозяину, который тоже махал нам,
стоя на крыльце, и машина тронулась.
Нельзя не сказать несколько слов, какая это была машина. Когда Владимир
Мефодиевич стал переводить скорость с первой на вторую, раздался скрежет
такой надсадный и продолжительный, что, право, не знаю, каким способом можно