"В.Солоухин. Олепинские пруды и другие рассказы (Собрание сочинений в 4 томах, том 2)" - читать интересную книгу автора

Было собрание живописи? Да. От пятидесяти картин осталось пять.
Были женские украшения? Ну а как же! Видите портрет покойной жены
хозяина дома? Нитка жемчуга спускается ниже пояса, а жемчуг словно лесной
орех. От драгоценностей, наполнявших шкатулку, остались одни-единственные
сережки. Но и они все равно годятся в музей. И так во всем. От большого
гарнитура - два кресла. От хрусталя на шестьдесят четыре персоны - девять,
четырнадцать, а то и пять разрозненных бокалов и рюмок. Но, собранные в
небольших тесных комнатах, и эти остатки все еще производили впечатление и
напоминали о богатстве, о вкусе и красоте, об ином ритме, об ином течении
жизни.
Мне были названы предметы, которые могут быть проданы (а некоторые
подарены), мы сошлись в цене, и осталась только одна проблема - найти
грузовик. Он понадобился из-за дуровского шкафа и мхатовских кресел, потому
что все остальное, включая и часы "Восхваление Гомера", поместилось бы в
легковую машину. Пришлось обратиться на местную автобазу. Через час с
небольшим к дому подъехал фургон (ГАЗ-51), и водитель Владимир Мефодиевич
(какие еще сохранились местами отчества!) открыл у фургона заднюю дверь.
Началась погрузка и увязка вещей.
Владимир Мефодиевич - мужчина лет сорока - сорока трех - сразу
расположил меня к себе. У него было простое и вместе с тем характерное
русское лицо из тех лиц, что остались от северных угро-финских племен,
пришедших некогда со славянами в историческое, мирное, взаимно
ассимилирующее соприкосновение. Белесые волосы, широковатый рот, голубые
глаза, несколько угловатые, со впадинами височные кости. И был он очень на
месте в кабине своего грузовика. Если бы играть ему в кино какую-нибудь
роль-типаж, то, верно, больше всего подошло бы ему играть именно роль
грузового, периферийного, на громыхающем и готовом развалиться на мелкие
части грузовике, спокойного и положительного шофера.
Шкаф мы положили на спинку поперек кузова вплотную к кабине. Часы
сначала поставили в ящик, купленный мною за сорок копеек в продовольственном
магазине, натискали в пустые места ящика старых тряпок и только тогда уж
подняли в кузов. Но, может быть, не все представляют себе размер и
конфигурацию часов "Восхваление Гомера".
Им полагается стоять на специальном столике, на каминной полке или на
очень просторном кабинетном столе. Внизу у них четыре бронзовые лапки, на
которых они и стоят. Расстояние между лапками по ширине двадцать пять, а по
длине пятьдесят сантиметров. На этих бронзовых лапках покоится массивный
беломраморный остов, прямоугольный, украшенный со всех сторон бронзовыми
барельефами. Внутри он полый, иначе негде было бы поместиться часовому
механизму и маятнику. Левая часть этого мраморного остова выше правой
(похоже на печь с трубой). На высокой части, как бы на постаменте,
установлен бронзовый бюст Гомера. На нижней части - бронзовая муза
протягивает Гомеру венок. Все сооружение семьдесят пять сантиметров высотой
и весит около двух пудов.
Эти часы, вернее, ящик с этими часами, мы поставили посредине кузова,
ближе к шкафу, но так, чтобы ящик не тер красную полированную стенку шкафа.
Пришлось между ящиком и шкафом тоже натискать старых тряпок.
Кресла хорошо встали по бокам, а чемодан с фарфоровыми блюдами и
кое-какой хрустальной мелочью удобно уставился вдоль борта: оставалось от
шкафа место как раз втиснуть и закрепить чемодан. Пока я прощался с