"В.Солоухин. Олепинские пруды и другие рассказы (Собрание сочинений в 4 томах, том 2)" - читать интересную книгу автора

Кумыс - напиток степей! Вспоминать ли теперь Сусамыр и заоблачные сырты
в киргизском Тянь-Шане, где пасутся полудикие табуны лошадей? Как и у
всякого молока, вкус и целебность кумыса во многом зависят от травы, которую
едят кобылицы, а значит, еще и от времени года. Майский, а на высоких горах
июньский кумыс, когда расцветают степные и высокогорные травы, нельзя
сравнить с кумысом жаркого, пыльного лета, а тем более осени, ибо сохнет и
становится жесткой трава, теряет она свои ароматы, а также (как без этого в
нашем веке!) - и витамины.
Но в любое время года и при молодой траве крепость, вкус и полезность
напитка зависят от мастера, который его готовил.
В киргизских и казахских степях - там проще. Там культура кумыса
проходит через века. Там в каждой юрте свой кумыс - закваски, рецепты и
секреты, но отличается кумыс от кумыса только тонкостями, уловить которые
доступно лишь знатокам.
Помню, в просторной, опрятной председателевой юрте (он же и депутат
Верховного Совета Киргизии) висел мешок из цельной кожи взрослой лошади. Он
висел вертикально и на ощупь был упруг и прохладен. За шершавой кожаной
стенкой перебраживало, превращаясь в кумыс, кобылье молоко. Кто б ни шел из
жителей юрты мимо мешка, всякий брался за мешалку, высовывающуюся из
отверстия в мешке, и мешал, бултыхал дозревающий напиток, которому нужны
определенная температура и определенное время для того, чтобы стать
настоящим напитком.
Потом собираются в юрту аксакалы. Рассаживаются по краям кошмы,
оставляя пустой ее середину. Двухлитровые риалы расходятся по рукам. Льется
в пиалы белая, как бы слегка мучнистая жидкость, терпко-кислая, немного
шибающая в нос. Аксакалы сидят целый день и неторопливо пьют, неторопливо
беседуют, смеются заразительно каждой удачной шутке. А сверху над юртой, над
зеленым Сусамыром, над белоснежными горами, плывут белые облака. Горы
собрались вокруг Сусамырской долины, как эти седовласые аксакалы вокруг
кошмы.
Вот почему я не представляю себе, что кумыс можно пить из бутылок, из
стаканов, за столом, как нарзан, в обстановке, вовсе не сочетающейся с этим
редким и еще не разгаданным напитком.
Можно налить морскую воду в ванну и убеждать себя, что купаешься в
море. На организм это купание произведет, возможно, такое же действие, как
если бы и правда вошел в синие, лениво шуршащие по гальке валы. Земляника,
купленная на базаре, почти так же полезна, как и съеденная в лесу на
земляничной поляне. Строганину можно приготовить в Москве, положив рыбину в
морозилку холодильника, а не заморозив ее на стекловидном полярном морозе
где-нибудь в Усть-Каре. Ресторанная уха - тоже уха, как и то ароматное
содержимое закоптелого ведра, подвешенного над костром, на берегу реки, уже
заволакивающейся вечерним туманом.
В бутылках был напиток под названием "Кумыс", но я пил это кобылье
молоко без той доли глубокого, почти священного уважения, с каким пивал его
в киргизских степях. Не хватало запаха кошмы, дыма, полыни. Не хватало
лошадиного фырканья вдалеке, собачьего лая у соседней юрты, неторопливо
разговаривающих аксакалов, камчи на правой руке. Впрочем, может быть, не
хватало чего-нибудь и в самом кумысе. Где здесь, в русской полустепи,
возьмешь настоящего кумысного мастера?
Обратно ехали в сумерках, но Витя не хотел зажигать фары. Глаза