"В.Солоухин. Олепинские пруды и другие рассказы (Собрание сочинений в 4 томах, том 2)" - читать интересную книгу автора

привыкли, дорога накатана и знакома, небо с вечерней зарей подсвечивает
вечернюю степь.
Я забыл про нашу дневную пикировку с Александром Васильевичем, про все
мои шпильки и теперь без всякого умысла, вовсе не думая, что мой вопрос
всколыхнет разговор, без которого, как я теперь понимаю, день оказался бы
незавершенным, из чисто человеческого интереса спросил:
- Что ж, кумысного мастера выписали откуда-нибудь или из местных?
- Сначала у нас была старая опытная казашка. Ну она знала секреты! Это
ведь не простое дело, не простоквашу заквасить. Кумыс! Она говорила, что
секреты ей достались от бабки, а той - еще от другой бабки, в общем, чуть ли
не от времен Чингисхана. Ну, мы создали ей все условия. Жила с дочкой в
отдельной комнате. Мы дали ей. Но только практически она и день и ночь
находилась на стане, около лошадей. Работала она у нас восемь лет, а потом
умерла.
- Разве вы не позаботились приставить к ней ученицу? Нельзя же было
отпускать ее на тот свет с таким драгоценным секретом!
- Она сама позаботилась, все оставила дочке. Было дочери двадцать лет,
и мы назначили ее старшим мастером.
- Действительно, хорошо работает?
Александр Васильевич не ответил на мой вопрос. Я подумал, что он не
расслышал его, и спросил громче и тверже:
- Чей кумыс лучше, материн или дочкин?
Секретарь неохотно буркнул:
- Она уже не работает.
- Возвратилась в родные степи? Сбежала?
- Пришлось уволить.
Я стал гадать про себя, что же могла натворить единственная и
незаменимая мастерица, носительница древних секретов, сотворитель целебного
напитка, чтобы ее можно было и даже пришлось уволить.
Признаться, первое, что мне пришло в голову, - поведение двадцатилетней
девчонки. Санаторий. Праздные люди. Мужчины. Танцы. Свежий воздух. У мужчин
этих неожиданная свобода от семьи. И всего лишь на двадцать четыре дня.
Кумыс. Миловидная казашка ходит всегда в перекрестке многих охочих взглядов.
Куда тут денешься. Долго ли поскользнуться.
- Гуляла, что ли?
- Нет, с этой стороны у нас к ней претензий не было. Вела себя хорошо.
Я стал гадать дальше, стараясь подобрать наиболее тяжкий грех, за
который надо было уволить мастерицу. Наверное, продавала кумыс "налево".
Может быть, даже возила в город. Дело пахло судом, и тогда - тюрьма. Но,
поскольку редкая мастерица, ограничились увольнением "по собственному
желанию". А терпеть больше было никак нельзя. Несколько раз строго
предупреждали.
- Воровала?
- Боже сохрани! Работала честно.
- Так за что же вы ее уволили?! - вырвалось у меня с невольной горечью.
- Да ну... понимаешь... возомнила о себе. Много понимать начала...
мастер незаменимый!
- И на самом же деле - мастер.
- Незаменимых людей нет, - резко как отрезал Александр Васильевич, уже
раздражаясь.