"Владимир Солоухин. Трава" - читать интересную книгу автора

листа не давались мне.
Я уж делал и так. Отойду на край поляны, окину ее взглядом и стараюсь
вспомнить, где поднимались летом на высоких стеблях белые цветы. Скорее иду
в то место, раз-глядываю, шарю, перебираю траву руками, ничего похо-жего
нет.
Исходил середину поляны, обшарил края, постепенно стал удаляться в
глубину леса, где густая тень, где реже трава, где больше под ногами черной
земли.
Иногда попадались (еще и на поляне) парные листья, как будто похожие на
те, что я ищу. У меня не было ни-каких копательных орудий, кроме ножа,
правда, острого, крепкого. Всадив его в землю, я вырезал вокруг находки
землю по окружности, подковыривая, и земля вынималась бочоночком величиной с
обыкновенный стакан. Я разми-нал землю, обнажал корешки и не находил ничего,
кроме мочки густых мелких корешков или одного стержневого корешка, похожего
на тщедушную петрушку или, если хо-тите, на мышиный хвостик.
Да и бывают ли эти клубеньки? Не сказка ли, не фантазия ли они? Впору
было отчаяться и идти домой с пу-стыми руками.
Но сказалась старая школа рыболова-поплавочника, способного целый день
просидеть над неподвижным ку-сочком пробки, плавающим на воде около
кувшинного ли-ста. Знал я, как рыболов-поплавочник, и то, что терпение
всегда вознаграждается.
В стороне от поляны, в тенистом лесу, искать стало легче. Не было
травяной путаницы. Травинка от травинки растут отдельно и отдаленно. Может
быть, эти два листка? Может, эти? А вот эти я уже проверял.
Мне приходилось писать в другом месте, что валуй, на-пример, можно
издалека принять за белый гриб, обмануть-ся, но что, когда увидишь настоящий
белый гриб, его с ва-луем ни на каком расстоянии не спутаешь. Веет от него
исключительностью, подлинностью, благородством. Так по-лучилось и теперь.
Как я мог сомневаться? Как я мог какие-то шершавые, матовые, покрытые
ворсинками, из-борожденные прожилками листья принимать за листья ночной
фиалки?
Вот они, мои два листа. От одной точки на черной зем-ле они растут в
строго противоположные стороны. Около самой точки они совсем узкие. Затем
становятся все шире и в широком дальнем конце плавно округлены. Если бы
перевернуть лист узкой частью кверху он напомнил бы про-долговатую каплю. Но
я смотрел на листья сверху, и мне они напоминали крылья огромной зеленой
бабочки, кото-рая, может, и улетела бы, если б не корешки, вросшие в землю.
Чистотой зеленого тона, глянцевитостью и четкостью формы листья
произвели на меня какое-то нездешнее, за-летное впечатление. Правда, надо
было еще убедиться, что я нашел именно то, что искал. Я все еще разглядывал
листья, а клубеньки оставались в земле.
Встав для удобства на колени (вот где понадобилось бы перекреститься,
если бы на моем месте был настоящий знахарь - дед), я вонзил нож в землю в
пяти сантиметрах от растения, и мне показалось, что листья вздрогнули.
Осторожно стал я обрезать землю по окружности. Под ножом перерезались и
трещали мелкие корешки, и лопнул с натуги чей-то толстый корень, вероятно,
протянувшийся от молоденького деревца, которые росли тут во множестве. Этот
корень я перерезал с большим трудом. Подковырнув ножом и вынув земляной
бочоночек, я поставил его рядомс черной зияющей раной, которую я только что
своими руками нанес земле.