"Владимир Солоухин. Последняя ступень (Исповедь вашего современника)" - читать интересную книгу автора

приговора. Потом остановился на секунду: "Во-первых, это -
блистательно, во-вторых, по-русски - доблестно!.." И тотчас вышел из
комнаты. Завышенную восторженность оценки (а она была еще выше, чем
изображено здесь) надо отнести за тот счет, что Казембек всю жизнь
прожил с этими идеями, но высказать их (по крайней мере, в такой форме и
в таком объеме) не высказал.
А между тем потекли годы. Издательство "Посев" во Франкфурте-
на-Майне освоить рукопись не смогло ("Нас разнесут!"). Самое большое,
что они сделали, это извлекли оттуда небольшую главку о Ленине и под
названием "Читая Ленина" издали ее отдельной брошюркой.
Сейчас могу сказать, на сердце руку положи, что удерживали от
публикации меня не боязнь, не страх (скорее инерция), однако не на
последнем месте был и этический момент. Может быть, даже на первом
месте. Ведь я отчетливо понимал, что некоторые "персонажи" е книге
легко узнаваемы, и "персонажам" это может вовсе не понравиться. А я им,
между тем, обязан столь многим, что огорчать их никак не хотелось бы.
Даю ли я себе отчет в том, что многие мысли, идеи, положения были
подраздерганы за двадцать лет мною самим в других книгах либо статьях,
частично другими людьми, частично самим временем? В частностях - да,
но в большом и целом основная концепция остается, мне кажется,
злободневной. Впрочем возможному читателю судить об этом будет легче,
нежели автору.
Должен заметить, что где-то в середине срока хранения рукописи, я
перечитал ее и сделал некоторые вставочки, уточнения и дополнения. Это
означает, что я и сам видел, как время идет, и что оно меняет не только
обстановку в стране, но и меня самого.



То, что видишь, напиши в книгу... Напиши, что, что ты видел и что
есть и что будет после сего...
Знаю дела твои и труд твой, и терпение твое... испытал тех.
которые называют себя апостолами, а они не таковы, и нашел, что они
лжецы...
Знаю твои дела и труд твой, и что ты живешь там, где престол
сатаны, и что содержишь имя Мое, и не отрекся от веры Моей, даже в те
дни, в которые у вас, где живет сатана, умерщвлен верный свидетель Мой...
Знаю твои дела; вот, Я отворил пред тобой дверь, и никто не может
затворить ее...
АПОКАЛИПСИС
Наши дети, наши внуки не будут в состоянии даже представить себе
ту Россию, в которой мы когда-то жили, которую мы не ценили, не
понимали - всю эту мощь, сложность, богатство, счастье...
И. А. БУНИН. Окаянные дни

Постепенно возникло, а потом укрепилось в моем сознании имя
фотографа - Кирилла Александровича Буренина. Впрочем, в московском
обиходе употреблялась форма - Кирилл Буренин, а то и просто Кирюша.
Получилось так, что долгое время все уже знали о нем, о его
оригинальных, высокохудожественных, но будто бы очень спорных работах,