"Федор Кузьмич Сологуб. Королева Ортруда ("Творимая легенда" #2)" - читать интересную книгу автора

- Вот, мы жаждем жизни, - тихо говорила Ортруда, - и она приходит к нам
очаровательная, и увлекает нас в сладкое кружение любви и восторга. Но стоит
за порогом снова из мертвых воскресший прекрасный обольститель, зовущий к
познанию истины. И я зову: О, приди ко мне на заре утренней или вечерней,
приди ко мне, светоносный, озари предо мною мир, дай мне понять вечный сон
тихо возрастающих деревьев, и сонную, благоуханную любовь розы, и слепую
любовь птиц, - и умереть!
С неожиданною нежностью сказала Ортруда это страшное для людей слово
умереть. И грустны и нежны были ее глаза.
- Правда, государыня, - полувопросом сказала Афра, - что любовь всегда
приводит к нам печаль и легкий призрак смерти. Когда истинно любим, не
боимся умереть. И, может быть, их три сестры роковые, - сон, смерть, любовь.
- Да, - сказала Ортруда, - ирония судьбы в том, чтобы это было так.
Ортруда и Афра спустились по дороге почти к самому морю. Тихо шли тихим
берегом. Тихо говорили о том, что волнует душу.
Успокоены были волны, и смутный гул их был ровен и благостен.
Переливами лазурных красок сияла поверхность моря до тонкой черты горизонта,
где иная, светлая, восходила над морем лазурь, объемля мир безмерностью
высокой синевы. Зеленовато-белые скалы сверкали на солнце. То убегали от
воды, то к самому придвигались пенистому шуму легких волн. Ярко белел в
синеве морской чей-то близкий, быстрый по легкому ветру парус.
Ортруда говорила:
- Я счастлива, Афра. Мне кажется иногда, что уж я достигла вершины
счастья, и уже идти выше нельзя, - некуда и незачем. Сесть бы мне в лодку,
наставить бы парус, в открытое море уплыть бы, утонуть бы в лазурной
бесконечности, - умереть бы мне теперь, в эти минуты, умереть бы мне
безмерно счастливою, любимою, молодою и прекрасною.
И на лице Афры были восторг и страдание.


Глава тридцать восьмая

За скалою, на повороте дороги Ортруда и Афра увидели совсем близко
деревню. За зеленою листвою деревьев весело краснели ее черепичатые кровли.
Пыль крутилась по дороге порою, а когда она падала, гладкие, крупные плиты
деревенской улицы блестели на солнце, и казались почти белыми. Вниз от
деревни к морю и по другую сторону вверх у скатов скал лепились
виноградники. Вдали виднелись островерхие башенки сельской церкви, - там, на
скале, за домами, - и она казалась легкою, светлою, задумчивою. Казалось,
что от нее и к ней были быстрые полеты острокрылых птиц и тревожные их
вскрики.
Несколько поодаль от деревни, ближе к берегу залива, стоял красивый
школьный домик. Распахнув широко все свои окна, занавесив их от знойных
взоров Дракона белизною навесов, и стены все изукрасив разноцветным узором
изразцов, он казался игрушкою, даром чьей-то прихотливой и щедрой руки.
Веселая роща зеленела около школы, закрывая школу от деревни и от пыльной
дороги.
В заливе купались дети перед тем, как опять идти в школу после
двухчасового обеденного перерыва. Слышны были еще издалека их голоса и
серебряно-звонкие смехи. В лазури ясных волн кипело золото их гибких тел, и