"Роман Солнцев. Красный гроб, или Уроки красноречия в русской провинции (повесть) " - читать интересную книгу автора

действо.
- Валентин Петрович! - приветливо здоровались с Углевым люди, а он
продолжал оцепенело смотреть на Игоря. Пропищала, поприветствовала бывшего
учителя резко пахнущая нафталином дама в коротком клетчатом пальто - Люся
Соколова. Что-то пробубнив, словно из-под облаков, поздоровался за руку -
какая холодная у человека рука - редактор
"Бомбы" Вовик Нечаев. Услышав, что пришел Углев, Игорь приподнял голову
и пьяно взвыл:
- Петр-рович!.. Я умер. Пусть речи говорят. Или сначала молебен?
Старший Калиткин, играя уголками губ, едва сдерживая смех, буркнул:
- Ты лежи. Мы сами разберемся. Ты же дал указания.
- Да, да... именно так и делайте. - И Ченцов, перехватив левой рукой
свечку, нарисовал указательным пальцем правой руки в воздухе что-то вроде
квадрата. - И не забыть: здесь же воздвигнете...
- Торопишь события! - как бы осердился прокурор. - Это уже когда
похоронят... Итак! Оркестр! Якобы вынос тела.
- Понял... - голова Игоря упал в подушку. Он облизнулся и закрыл глаза.
Духовой оркестр тяжко затянул траурный марш Шопена. Труба, как
положено, фальшивила. И Углеву стало нехорошо: с ума, с ума сошли!
Он отошел подальше от вопящего и дышащего оркестра, из толпы ему кивнул
трезвый и серьезный на вид Толик, а Чалоев приблизился, чтобы пожать руку.
Прокурор скомандовал - оркестр замолк. Где жена Игоря?
Сын здесь. Ксении не видно, наверное, оставили дома, хоть на это ума
хватило. А вот гувернантку Игорь пригласил. Худая как жердь, в большой
шляпе, стоит рядом, курит, сверкая затемненными очками.
Интересно, о чем она думает? А это кто? В изголовье у гроба - Эмма
Дулова-Калачевская с толстой книгой. Что, молитвы будет читать?
- Друзья мои, - почему-то с грузинским акцентом начал Петр
Васильевич Калиткин. - Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья
мои. - Ясно, копирует знаменитую речь Сталина. - От нас ущел наш
замычателный друг, патриот новой России. Он много сделал для нашего
многострадального народа. Он, например, принял участие в достройке
Николаевской церкви. Истинно говорю, отец Василий?
Появился, как черт из табакерки, некий мужичок в рясе, он, видимо, и
есть отец Василий. Или ряженый.
- Братья и сестры, - продолжил звонким тенором мужичок, - Господь наш
Иисус Христос завещал нам возлюбить друг друга, так? И веровать в его
светлое учение, которое заключается...
- Подождите, - поморщился Калачевский. Он тоже был здесь. - Не может в
речи священника быть такой оборот: которое заключается... ведь правда,
Валентин Петрович? Канцелярщина какая-то. Верно, Валентин
Петрович?
Люди оглянулись на Углева. Он помедлил и хмуро кивнул.
- Ты не мешай, - Дулова остановила мужа, который хотел что-то еще
сказать. И открыла толстый том, и, прочитав какие-то строчки, улыбнулась.
- Минуту!.. - в красном гробу завозился Игорь и снова приподнялся: -
А под памятником напишете: этот монумент наследованию не подлежит. И
все вокруг размером в один гектар арендовано мною, Ченцовым!
- Хорошо, хорошо... - согласился прокурор. - Ты ложись. Господа,
обеденный перерыв скоро кончится, поторопимся. Батюшка, вы что-то должны