"Наталья Соколова. Дезидерата (Странное происшествие в семи визитах)" - читать интересную книгу авторасильно вздернувшись вверх, старательно держит палец отца с жестким желтым
кольцом - а еще я вижу свои лохматые рейтузы, край меховой куртки... А отчего это в книжках не бывает таких картинок, чтобы была улица, дома и еще было видно плечо художника или живот, бок, кусок его пальто, или нога, колено - ведь всегда видишь кусок себя самого, хоть немного от себя, хоть что-то, без этого нельзя, не получается. Губы у меня улыбаются сами собой, все время улыбаются. От счастья. Я иду и чувствую - сегодня день счастья. Отец купил Мне только что в магазине игрушек великолепный большой самолет, о котором я Давно мечтал, ярко-синий, с вертящимся прозрачным пропеллером, похожим на крылья живой стрекозы, с убирающимися шасси и отворачивающимися рулями высоты. Я долго выбирал (самолеты были всех цветов: красные, голубые, зеленые, серые, фиолетовые, черные, оранжевые) и выбрал все-таки синий цвет, цвет неба. Я иду торопливой, подпрыгивающей походкой, стараясь поспевать за отцом, который несет под мышкой коробку с моим самолетом, - а тем временем понемногу меня одолевают сомнения. Я все вспоминаю ослепительный оранжевый самолет, который отверг ради синего... и мне уже начинает казаться, что синий цвет гадкий, неприятный, тусклый, что на мой самолет скучно смотреть, что каждый мальчишка должен завидовать хозяину того ярко-оранжевого, огненного, ослепительного самолета, который остался в магазине на полке. И я уже знаю (мы приближаемся к повороту), что вот сейчас на углу возьму и скажу отцу про оранжевый самолет. И в то же время понимаю, что не нужно это говорить, что отец терпеливо ждал в магазине, не торопил меня, дал выбрать... И что, как только я скажу эти слова, произойдет что-то обязательно скажу, не сумею не сказать, не смогу удержаться, как нельзя удержаться на скользкой, крутой ледяной горке... что уже начал сползать, медленно ползу к неизбежному - по мере того как неотвратимо приближается угол дома, за который нам надо сейчас заворачивать. - Пап, - говорю я быстро, набравшись отчаянной решимости, - а рыжий был лучше. Я больше хочу рыжий. Я говорю это, торопясь и задыхаясь, проглатывая концы слов, как раз на углу. На том самом углу, за которым (я это твердо знаю) меня ожидает беда. Ожидает возмездие. Я говорю - и отец, нагнувшись ко мне со своей высоты, останавливается. Как раз на углу. Его большая теплая рука с жестким тяжелым кольцом делает какое-то нерешительное движение в моей руке. - Ты знаешь... - Отец как будто что-то взвешивает, соображает. - Дело в том... Я как раз забыл купить сигареты. - Он принимает решение. - Ну что ж, так и быть, давай вернемся. Ты получишь свою рыжую машину, а я сигареты. - Покашливает. И делает маленькую педагогическую добавку: - Только следующий раз будь умнее. - Смеется. - Особенно когда будешь выбирать жену. Мы поворачиваем обратно. Я так и не обогнул грозный угол дома, так и не узнал, что же мне, собственно, угрожало. Отец и я - мы идем обратно, дружно и весело спешим навстречу радости, навстречу огненному новому самолету, которому завтра будут завидовать мальчишки с нашей... Все вернулось на свое место. Вернулись стены рабочей комнаты, окно, слабо просвечивающее сквозь |
|
|