"Наталья Соколова. Дезидерата (Странное происшествие в семи визитах)" - читать интересную книгу автора

плотные занавеси, вернулась коекак застеленная кровать и человек с голубыми
глазами любопытного ребенка и выпуклым лбом мыслителя. В руках он держал
пластмассовый ящик.
Вернулся ровный, монотонный ропот дождя за окном, приглушенное сонное
шуршание капель в листьях.
Писатель сидел, откинувшись на спинку кресла, пытаясь собраться с
мыслями. Кто мог знать обо мне такое - подсмотреть, подслушать - я никогда
этого никому не рассказывал, вообще, разве такое рассказывают, разве можно
такое рассказать, со всеми подробностями этой существующей только в прошлом
улицы, с уходящими узко вверх стенами ее коричневых домов и коричневым,
немного клубящимся воздухом прошлого, с теплом руки покойного отца - это
ведь неповторимо, невоспроизводимо, вся эта сумма ощущений, запахов,
привкусов, мимолетных душевных движений, почти не выразимых словами, - да я
и сам не помнил этого, не знал, что помню, несу в себе...
Писатель крепко протер ладонями лицо. И начал не так уверенно, как
обычно, немного бессвязно:
- Но вы знаете... В жизни было иначе, а тут... - он затруднился, как
это назвать, - в вашей... передаче...
Изобретатель, смущенно-гордый, улыбался доброй улыбкой победителя.
- Я ведь не знаю, что вы видели. Это чисто личное, субъективное, у
каждого свое. Вы должны были увидеть желаемое, исполнение желаний... даже
если они в действительности когда-то не исполнились. - Объяснил: - Так я
настроил аппарат. А на каком материале - ну это уже от меня не зависит.
Материал подсказывает ваша жизнь, ваш опыт. - Он щелкнул крышкой коробки,
опять открылись рычажки и кнопки микропульта. - Но можно ведь дать и совсем
другую настройку. Ну например... - Стал трогать клавиши, осторожно
перемещать рычаги. - Воздействие может быть, наоборот, раздражающим. Может
не устранять, а, скажем, обнажать и обострять противоречия, конфликты. - Он
сказал негромко, задумчиво: - Иногда это важно для лучшего познания жизни.
Для активизации человека на борьбу со злом. - И, обронив мимоходом эту
мысль, с минуту молча смотрел на серенькую коробку, которая обещала так
много, так много в себе заключала неизвестного, еще не раскрытого.
Потом решительно хлопнул крышкой, отложил аппарат в сторону.
- Ладно, не надо больше демонстраций, успеется. - Отмахнулся. - Не в
этом сейчас дело. Важно изучить новый процесс, выявить природу и
закономерности воздействия. Огромное поле научной деятельности... встают
очень интересные теоретические вопросы...
Но Писатель не спешил углубиться в чистую теорию.
- А как вы ставили опыты? Выходит, только на себе самом?
- В основном на себе, - подтвердил изобретатель. - А если на моей
жене, на ее отце - тогда просил рассказать... возможно подробнее, точнее.
Но это уже потом, к концу. А первое время только на себе - я ведь не знал,
чем рискую, и не мог, не имел права втягивать других. - Об опасности он
говорил просто, спокойно, без рисовки. - Я бродил вслепую. Действие на меня
лучей было сильным, но самым неожиданным. То полнейшая потеря памяти,
классическая форма амнезии - от перегрузки мозга, возможно. То совсем
ранние, чуть ли не младенческие воспоминания - неестественно яркие, четкие,
с подробностями вплоть до завитка какой-то дурацкой погремушки. Избавиться
от них я не мог, было очень утомительно. А однажды я целый месяц был в
странном состоянии... в духовном анабиозе, что ли, на грани бодрствования и