"Наталья Соколова. Захвати с собой улыбку на дорогу..." - читать интересную книгу автора

рождественские поленья, из которых веером выпадали модные чулки телесного
цвета (таких давно не носили) в блестящих прозрачных пакетиках.
Красный тлеющий шар солнца в сизом дымчатом кольце, похожем на кольцо
Сатурна, снижался над крышами.
Однорукий прохожий с пустым левым рукавом, засунутым в карман пальто,
с бледным скуластым лицом, обрамленным понизу темной скобой бородки,
остановился и постучал металлическим молотком по дубовой резной двери
особняка, на которой были в изобидье разбросаны головы Горгоны-Медузы, вазы
с фруктами и отёчные крылатые младенцы.
- Президент академии у себя?
- Никого не принимает. Очень болен.
Человек написал на листке блокнота несколько слов и сказал, что
подождет ответа. Его тут же пригласили наверх.
Президент сидел у огромного электрического камина, оформленного в
стиле ранней немецкой готики, в стеганом голубом халате, положив на
скамеечку, обмотанную махровым полотенцем, ногу. Увидев Человека, он стянул
полотенце и поставил ногу на пол.
- Так это действительно ты? Я думал, не обман ли... Садись, старик.
Для всех я при смерти, но, конечно, не для тебя. И буду при смерти, - он
посчитал на пальцах, - вторник, среду, четверг, первую половину дня.
Он был все тот же прежний президент, благодушно-барственный,
снисходительный, довольный собой и миром.
- Кретины! Задницы! Затеяли от академии письмо, восхваляющее Главу
Государства, где они его благодарят - да, да, благодарят - за арест
восьмидесяти, за июльское избиение - ну et caetera. А в конце - последний
перл: просят баллотироваться в академики.
- А труды?
- Нашли, разыскали. Две статьи пятилетней давности в "Католическом
вестнике". Называются: "Наука и современное истолкование символов Библии".
Все-таки есть слово "наука", и то хорошо. Надо подписывать письмо, а у
меня, увы... Доктор запретил всякое волнение, общение с людьми. Полнейшая
изоляция. - Он хитро сощурил глаза. - Вице-президент любит быть первым -
вот он первым и поставит свою подпись. Дорогу храбрым! Тебе налить
"Сент-Эмильон"? Или белое сотернское? - Он подставил ему папиросный ящик с
многочисленными отделениями и отделеньицами. - Да, ты ведь не куришь.
- Я по делу, - сказал Человек.
- Слушаю тебя.
- По тому, помнишь. Я уже говорил с тобой.
Президент поморщился.
- Брось ты это. Его не вытащишь, а сам... Имеешь все шансы на
мученический венец. А мне почему-то несимпатичен этот головной убор. Не
идет шатенам, а?
В числе восьмидесяти сидел в крепости брат Ученика, семнадцатилетний
подручный крановщика. При аресте он оказал вооруженное сопротивление. Ему
грозила смертная казнь через повешение.
Человек хотел через президента добиться приема у Главы Государства.
Объяснить, что это еще мальчик, что он ни в чем таком особенном не
замешан...
- Ты как ребенок, ей-богу, - замотал головой президент. - Ему твои
жалостные слова, как мулу колокольчики. Не следовало бы мне ввязываться в