"Ив. Соколов-Микитов. Чижикова лавра" - читать интересную книгу автора

Так прошло лето, и подкатилась осень: ветер загулял по макушам. Пошли
слухи, что в России новая перемена. Немцы молчали: у них было свое, -
думали о своем. Газеты писали, что по России бои, что власть берут
большевики. А мы не знали, чему верить и чего ожидать.
Еще тогда начался между нами разлад. Большинство же сидело примолк-
нув, да и, сказать правду, нашлось не мало, что были вполне довольны, -
слава богу живы да сыты, и не забывает держава!.. Большую же часть наших
пайков мы продавали и жили вполне прилично.
В самое то время почувствовал я себя худо, показалась горлом кровь.
Отправили меня в околоток, - потискал меня доктор, тоже из пленных, по-
жал плечами: что было можно! Вернулся я на свое место и стал жить поп-
режнему. Только вдруг точно стал видеть зорчее и глубже понимать людей.
А вскоре подлинные пришли слухи о перевороте, и больше стали говорить
про мир. В других лагерях было большое волнение, и многие из пленных,
что сидели подолгу, убежали домой самоволкой: многих немцы вернули, а
иные, как видно, пробрались. В то время уж глубоко забрались немцы в
Россию.
После переворота стали к нам прочие пленные хуже. Свои и чужие нас в
глаза называли предателями. А по мнению русских выходило, если б не мы,
офицеры Керенского, - давно войне был бы конец, и поехали все по домам.
А потом, в скорости, прошла весть о мире. Большое было ликованье у
немцев, и городишко наш весь был в флагах, и к нам приходили делегации
поздравлять. А мы не понимали, радоваться или горевать, и как принимать
нам немецкое ликованье. Прошел в те дни между нами слух, что теперь нас
бросит держава и непременно лишит пайка и, правильно-верно, некоторое
время не было нам никаких посылок, потом опять стали присылать и даже
прибавили жалованья.
В эти дни не малые были между нами споры, и наезжали к нам делегаты
из других лагерей и толковали по-разному. Солдаты все, как один, знали
свое: мир, по домам, в Россию!.. И не мало приняли немцы трудов, чтобы
ввести мало-мальски порядок. Тогда мы узнали, что нам, "керенцам", возв-
ращаться в последнюю очередь, когда пройдут все. Очень нас это огорчило,
и опять пошли у нас споры. Многие захотели теперь же, другие соглашались
ожидать. Многих пугала Россия: доходили слухи, что там голод и всех, кто
приезжает из плена, берут на войну со своими: белые и красные, все рав-
но. И этих слухов страшились. Все же некоторые из нас убежали, но
большинство, поспорив, остались, тем более, что опять стали получать
прежний паек.
И странное дело: чем страшнее шли из России вести, тем больше меня
тянуло туда. И многие-многие не спал я тогда ночи.
В то время немцы нас как-то вдруг позабыли. Очень скоро поняли они,
что не кончена для них война, и все свои силы устремили на другой фронт.
Очень было тяжелое время: решалась участь Германии. И по их лицам видел
я, что все решено, и как они смертельно устали. Жила Германия тогда на
последние свои кровинки.
Довелось мне познакомиться с одним немецким семейством. Свел меня,
конечно, Южаков. Были в том семействе две дочери - барышни, они затащили
его, а он привел и меня. А ходили мы в то время свободно.
Старик, отец барышень, служил на почте мелким чиновником. Барышни то-
же где-то служили, бегали с папками. Южаков половину своего пайка остав-