"Ив. Соколов-Микитов. Чижикова лавра" - читать интересную книгу автора

и были мы в роде как на особом счету, - отшатывало: казались мы им
чем-то в роде предателей их общего дела. А нам не легко было это видеть,
и сами мы от них сторонились.
Нас, офицеров, сразу же отделили. Жили мы особо и особо получали пай-
ки. И, волей-неволей, довелося сживаться с людьми.
Сошелся я с одним прапорщиком из нашего же полка, Южаковым. Был он,
как и я, из простого семейства, служил у "Проводника" в Москве по рези-
новому делу. Понравился он мне за простоту и веселость. У кого горе,
тоска, лихоманка, а у него всегда в зубах праздник. Все, бывало, шутка
да смех, - и зубы у него были ровные, белые, полный рот. Очень он любил
выпить и напивался так, что бывало и с ног долой. А на другой день вско-
чит, как с каменки, водицы хлебнет и опять весел и свеж. Выразить невоз-
можно, как любили его бабы. Сколько у него за время нашего сиденья было
романов, и сосчитать невозможно. Сам он говаривал бывало: "Меня поп
бабьим миром помазал!", - и зубы покажет как сад. Не было в нем никакой
жадности, и очень меня то привлекало. Хоть, сказать правду, распущеннос-
ти его я не хвалил: все, как получит, раздаст. И много околачивалось
вокруг него всяческого народу.
Влюбилась в него одна немочка, беленькая, кругленькая, щечки в румян-
це, даром, что кормилась картофельной шелухой. И так она к нему привяза-
лась, как вар, и когда уходили - бросилась на шею при всех, это к плен-
ному! - и так и зашлась. А он пообещал обязательно прибыть за нею из
России, как только установится полный мир. На том только и помирились.
С этим Южаковым довелось мне впоследствии помыкать наше горе.
А про себя я знаю, что человек аккуратный. Это у меня от отца.
Расстройства и непорядка я не люблю.
Пока сидели в плену, занялся я изучением языков. И очень пошло у меня
ходко. Ну, разумеется, время было довольно, а к занятиям я всегда был
прилежен. Полагал я, что потом, может, мне пригодиться на службе. Изучал
я два языка: немецкий и английский и через два месяца кое-что уж куме-
кал. Частенько доводилось мне для Южакова переводить письма от его пок-
лонниц и даже писать ответы. Сам Южаков - ни бум-бум за все наше время,
и уж бог его ведает, на каком языке объяснялся он со своими подружками.
Жалованье наше я тоже берег, не тратил, и зашивал все в подкладку. И
понемногу набралась у меня сумма, чтобы вернуться в Россию не с пустыми
руками и не сесть с налету на чужую шею.

V

Очень мы тогда надеялись на скорое возвращение.
Из России приходили вести и даже издавалась для нас газета, но толком
ничего мы не знали. И письма из России не доходили. Писал я домой часто,
но так и не дождался ответа.
А жили мы под маленьким городком, в лесистой местности, поблизости от
железной дороги. Лагерь был новый, особый, и жили мы, как на даче. Вок-
руг стояли сосны, большие и голые, и внизу озеро, а дальше - горы. И,
можно сказать, до того за те месяцы все пригляделось: каждый кустик и
каждая кочка, каждый камушек на дороге, что вот и теперь тошно. И прис-
мотрелись мы друг к дружке, каждый знал другого до ногтя, и глядели мы
оттого в стороны. Только одно и соединяло: мечта о России.