"Владимир Соколовский. Уникум Потеряева" - читать интересную книгу автора - Прошу, в порядке очереди.
И, увидав ковыляющую к ней с бадогом старую бабку, поморщилась, ощутив даже головную боль: "Ну вот, опять то же и они же. Каждый, каждый, каждый день". О неблагодарная, тяжкая, невидная работа! Бабка же плюхнулась на стул перед нею, отдышалась. - А напиши-ко мне, дочка, завешшанье. - Говорите яснее, бабушка. Какое завещание, на кого, на какое имущество. - Дак на дочь. Штобы она, значит, после меня все забрала. Все, што останется. Сколько есть. Больше не будет, а сколько есть. А уж чего нету, дак того нету. А сколь есть, дак пусть возьмет. - Ну-ну! - остановила ее Набуркина. - Дочь законная ваша? Документы на то имеются? - Ой, да ты боговая, што ли! - вскинулась старуха. - Ты говори, да думай! Я от своего мужика не гуливала. Другие-то гуливали, а я не гуливала. Покуда его в армию не забрали, - и не гуливала, и не думала. Она у меня законная. - Тогда что вам даст завещание? Погодите, не перебивайте. Что оно вам даст? Ведь дочь и так является вашей наследницей. Умрете - все получит она. - И завешшанья не надо? - А что оно вам даст? Я же говорю: умрете - она получит все, как законная наследница. - Много нету, - с достоинством сказала бабка, - а што есть, пускай возьмет. Сколь есть. Пиши, девка, завешшанье. - К сожалению, бабушка, частные нотариальные конторы не оформляют - Вот дак штука! И куда это мне теперь брести? - В государственную. - Ах ты, беда!.. "Так начинается день", - тоскливо подумала Мелита Павловна, когда бабка ушла - охая, жалуясь на ноги, власти, погоду, цены и непослушных будущих наследников. Она налила воды, достала успокоительные таблетки; принимая их, не обратила сначала внимания на вошедшего посетителя. И только посетовав автоматически: "Что за работа! Нервы и сердце, нервы и сердце", - разглядела, наконец, его, мостящегося на стуле этаким округлым, внимательным колобком. * * * Птица большими кругами поднималась над городом. Голуби с тревожным воркованием прятались по кустам, в листве деревьев, под стрехами. Орлиный глаз четко отмечал движение каждого, и посылал в мозг сигналы о предполагаемой добыче. Но сейчас птицу тянул зенит, и ей не хотелось возвращаться на надоевшую землю. Набрав большую высоту, она словно замерла на мгновение - только затем, чтобы сорваться вниз, набрать разгон и лететь в лишь ей известную сторону. Плавно шевеля крыльями, орел плыл под высокими облаками. Вертолеты и самолетики местных линий проходили ниже его, разными курсами, некоторые обгоняли, - только шум мотора, затихая, отдавался в чутких перепонках. Каменное оцепенение сменилось силой и инстинктом хищника; курицы, зачуяв его, со всех ног бежали под защиту своих растопырившихся, |
|
|