"Владимир Соколовский. Уникум Потеряева" - читать интересную книгу авторавот-вот они опомнятся! Тогда все. Конец. Разорвут. Забрав со стола
наполовину выпитую бутылку вина, он встал с кресла и тихонько, возле стены, шагнул в прихожую. Открыл дверь, опрометью сбежал по лестнице, и выскочил из дома. Толстенький, он довольно долго бежал, заметая следы и петляя между домами. И, остановившись и придя в себя среди каких-то детских сооружений, зорко огляделся и из горлышка допил вино. Оно ударило в голову, в ноги, - видно, сработали еще старые дрожжи. В шорохе кустов и шуме ветерка Постникову послышались вдруг голоса двух женщин, выбежавших его искать. Тогда он достал заветное письмо, где говорилось о Потеряевском кладе, и хотел закопать его в клумбу, но опомнился, и решил бежать, снова спасаться. Небрежно сунул старые листы в карман брюк, выбежал на мигающий издалека огонек такси, вскидывая обе руки, словно собрался сдаваться: - Ше-еф! Эй, браток! Недалеко же от этого места горько плакали, обнявшись, две женщины. Сначала им было стыдно, и они избегали глядеть друг на дружку. Внезапно Лизоля дернула головой, и спросила, как ни в чем не бывало: - А не ну ли его, подружка, на фиг, такой график? Помолчали немного; одновременно фыркнули и захохотали. Так и прохохотали весь вечер, пудря синяки и царапины из одной пудреницы. МЕХАНИК НА ВОРОТАХ ФАРКОПОВ Механик на воротах Константин Иванович Фаркопов решил попить после таксист принес огромного вяленого рыбца. Сочный, вкусный, он вонял всю ночь в будочке, где коротал рабочее время механик, раздражал обоняние, вышибал слюну. Но тронуть его себе не дозволил: Фаркопов знал толк в земных радостях! Второе: таксер Гришка Мырин, молодой, сопля зеленая, принес вместе с законной механику данью ворох исписанных бумажек, сказал, что нашел после смены в машине, и спросил, куда сдать. Константин Иванович захрюкал от смеха, хотел было указать таксеру истинное место этих бумажек, но затем все-таки взял из любопытства: иной раз забавные попадались таким образом вещицы! То компания едущих из ресторана офицеров оставит поэму поэта-охальника восемнадцатого века, то тихий белесый мужичок обронит некие воспоминания молодой девицы... И послушать такое на досуге любил Константин Иванович в кругу таксеров и слесарей, а иной раз и нижнего начальства: механиков, диспетчеров, снабженцев. Домой, понятно, не носил, потому как - ни-ни-ни, что ты! - жена Светулька была женщина очень нравственная, да и росли две девчушки: неровен час, прочитают, что тогда?! Но сегодня получилось как-то нечаянно, что - положил листочки в карман, да и забыл о них, закрутился, собирая денюжку, осматривая машины, подписывая путевки, сдавая смену. После смены сходил в гараж, взял у слесарей трехлитровую банку, радостно вдохнул устоявшийся за ночь в будке запах вяленого рыбца, ухватил сокровище и понес к ближайшему пивному киоску. И только полезши в карман, за деньгами, нашел бумажки, и хотел выбросить опять, и не выбросил - что-то удержало, во всяком случае, мысль была такая: чего торопиться? Жена Светулька все равно утопала на работу, в богатый коммерческий киоск, дочки Ленка и Иринка в школе: одна заканчивает одиннадцатый, другая восьмой. Так |
|
|