"Владимир Соколовский. Уникум Потеряева" - читать интересную книгу авторада и сам последний барин был такой, извините, вшивик, голытьба, нищеброд...
И правильно его убили! - безо всякой связи с предыдущим закончила Мелита. - Золотко, золотко! Причем здесь последний барин? Может быть, этому кладу тысяча лет! - Лизоля выжидательно поглядела на Валичку. Но тот упрямо молчал. Словно герой-партизан на допросе. - И все-таки, - уже раздражалась Набуркина, - обыкновенное село, обыкновенные люди. И хорошие, и плохие. Всякие, короче. Но чтобы клад! Нет, таких там нет. - А господа Клыч и Богдан вам лично знакомы? - быстро спросил пожарный директор. Набуркина удивилась: - В первый раз слышу такие имена! Неужто в нашей Потеряевке? Да вы шутите, ха-ха-ха! - и она игриво шлепнула Валичку по облысевшему лбу. "Вот ты и попалась! - взликовал тот. - Никакая ты не потеряевская, если не знаешь таких заметных жителей. Не выйдет твоя хитрость, нет!" - Какие скучные, нудные дела, барышни, - прозудил он. - Как-кой клад? Это так, была пустая блажь, да и прошла. О кладах ли говорить, когда рядом две такие прелести! - и он протянул ручки: одну - к Лизоле, другую - к Мелите. Тут же зажмурился, ощутив сердцем поразившую его сладкую мысль. - Но я, девочки, совсем не собираюсь делать тайны из этого клада, такого пустяка. Только уговор: дарю ее на ушко той, которая... как бы сказать... будет ко мне... милее, что ли... - и он мягко и плавно потянул ко рту бокал. Женщины переглянулись. И во взглядах прочиталось сначала: да не взять ли наглеца, не подтащить ли к двери, и под звонкий жизнерадостный смех не ссыпать ли по лестнице? Но такое солидарное мнение было лишь в первую пошли чертить по стенам круги, кресты, и иные замысловатые фигуры. "В самом деле - что я, хуже-е-е? - так думала каждая. - Да я - запросто!" Притом что навостренный женский глаз мгновенно вычислил в Валичке застарелого холостяцкого кадра, собственника хоть и не Бог весть какой, но отдельной кваритры. Метры в нашей жизни, что ни говори, тоже еще капитал немалый. Сколько вырисовывается комбинаций! И все эти комбинации тоже мигом просчитали компьютерно заработавшие мозги. И расцвели улыбки на багровых ротиках. Однако счет шел уже один - ноль, в пользу Лизоли: за нею был финт с фужером и соломинкой. Деньги, что Мелита дала взаймы пришельцу, в этой игре как-то не засчитывались. Валентин Филиппович сидел, прихлебывал вино и сыто фыркал. Лизоля усмехнулась, взяла с журнального столика колоду карт. - Разыграем? - спросила она. Вроде как бы предложила, но в то же время и дала понять, что вопрос ею решен. - Будет честно и красиво. Раскинули карты, и стали вдвоем играть в подкидного, длинно поглядывая на совевшего в кресле Валичку. Между тем, Мелиткины нервы были уже совсем на исходе. А тут еще хозяйка толмила, посмеивалась: "Будешь дура, будешь дура, будешь дура...". И вот, оставшись без козырей и с полными руками карт, Набуркина на очередное "будешь дура" вдруг взвизгнула, разрыдалась, и с криком: "Сама ты, сама будешь дура!" - вцепилась подруге в лицо. Крепкая Лизоля сбросила ее на пол, и они зашумели, завозились, застукали, громко дыша и тонко вскрикивая. В директоре пожарной выставки пробудился страх: он глядел, как разъяренные женщины подкатываются к его креслицу, и ждал: |
|
|