"Владимир Соколовский. Планида" - читать интересную книгу автора

- Вот... - задыхаясь, проговорил Никифор, - вот примайте, Аграфена
Петровна, с фронту до вас прибыл; супруг ваш, коли не запамятовали, вот,
примайте...
- А я уж знаю, что ты приехал, - лениво сказала Аграфена. - Макариха
вечор баяла. Ну-к проходи давай, поздоровкаемся. Она отодвинулась в сторону,
и Никифор шагнул в сенки. Поравнявшись с Грунькой, он попытался обхватить
ее, но она, так же сонно пробормотав: "Вшивота. Год не мылся, поди", -
забежала в избу. Душевно напрягшись, Никифор последовал за ней. На пороге он
остановился и, сняв фуражку, кивнул головой:
- Здравствуйте, хозяевы.
- Здравствуй, здравствуй, Никифор Степаныч, проходь да седай на
тубаретку.
Бабай все такой же, - нисколечко не постарел, сытый, румяный, трясет
мелкими кудряшками, прилаживая их на подбитый бельмом глаз. Здоровым глазом
ловко уворачивался от Никмфора.
"Плохо я тебя раньше, малым, бил, - с тоской подумал Никифор, - надо
было убить, пакостника".
- Собирайся, Груня, - глухо произнес он, - домой пошли. Приберемся
немножко, да...
Грушка хрипло засмеялась: да ты что, Никиша, разве не видишь - с
Мишаней я теперь живу? Один домой-то ступай, не буду я с тобой сходиться, и
не думай.
- Пошто ты так, Аграфена? - жалобно спросил Никифор, - совесть где у
тебя, али нету ее?
- С вами, варнаками, последнюю потеряла. И что ты меня о совести
спросил? - зачастила Грунька. - Сколь тебя ждать могу? Смотрите на него, -
смеялась она, - опять в солдатской рубахе притопал. Уйди я к тебе, - а ты
бабьей ласки насососешься, и - вона! - опять усвистал. Векуй, Грунька! Не
убьют, дак к старости набежит, поживет с тобой ишо... Да я щас жить-то
хочу...
- Ты... ты это... Груничка... - залепетал Никифор, слизывая с усов
слезы, - дак... неуж Бабай лучше меня, ну?..
- А ты Мишку мово не замай, - вдруг залипала она, - он по теперешним
временам самый выгодный мужик. Поначалу, как сошлись мы, смеялись бабы, что
я по своей интересности с ним жить стала. А теперь я над ними смеюсь. Где
они, ихние-то красавцы? Почитай, половина только с войны не пришла, а другая
половина уж на другой воюет. А с ним я спокойна - его из-за бельма ни на
одну войну не возьмут, с им я уж все переживу, вот так вот, Никишка.
- Осерчал я щас, - промолвил Крюков, - и по этому поводу пойдем-ко,
Бабай, в сенки, посуду здесь портить неохота, а уж там я твой последний глаз
тебе на задницу натяну. А потом уж с тобой, Грунька, разговаривать начну,
Осердили вы меня, солдата раненого.
- Идите, идите в сенки-то, - хватая ухват, сказала Грунька, - да
возьми, Мишка, с собой топор, ссеки ему там башку дурную. А я уж помогу
тебе.
- Да мы с ним и так справдаем, - затряс кудряшкой Бабай, - гли-ко,
какой он худющий, да башка бритая - знать-то, из больницы, не должно быть в
ем силов.
Никифор тут решил попытать счастья в последний раз. Натужился и
рявкнул: Грунька!! Да так громко, что за печкой проснулась и заголосила