"Владимир Соколовский. Планида" - читать интересную книгу авторачего - стрель ты меня, а? Стрель, горемыку... - и забился головой об
загаженный вагонный пол. Смеется солдат: ох ты, ушлый какой! Стрель ево. Да рази ж это можно? Не положено. Вот если бы ты, к примеру, побег задумал учинить - тогда бы с полным основанием. - А ты меня выпусти, - взмолился Никифор. - Выпусти да стрель - как будто я и впрямь бежать хотел. Испугался солдат: да! Выаусти я тебя, а ты - ширк, да и утек! Ох, хитрой. Пшел, стерва! - осердился и давай штыком Никифора в лоб подтыкать. Завыл Никифор от боли, отполз. А солдат, гордый своей сообразительностью, намуслил цыгарку и, подобрев, сказал: ниче, ниче! Теперя скоро... И впрямь: назавтра вагон распахнули: выгружайсь! Сползли. Тут офицерье, солдаты забегали, прикладами, наганами колотят: встать, встать! Никто встать не может. Вдруг - катит по платформе на коротких ножках низенький полковник. Увидал такое дело - глаза выпучил, задышал тяжко: этто что такое? Подбежал к нему белобрысый офицерик - начальник поезда, - шпорами стучит, рапортует. А полковник не слушает его, толкает обеими ручками, вопит, слюной брызжет: ввы... вы что?! Этто кто такие? Это пленные, а? Да как вы смели! У нас тут представители иностранных держав, Красного Креста! Мы этот поезд специально формировали, чтобы им наших пленных показать! Приказ Верховного! А вы какую дохлятину привезли! Под трибунал! Перепугался офицерик, - побелел, ногой, как конь, поигрывает: я, господин полковник, не в курсе совсем, мне приказали... Я думал - чем меньше, тем лучше, их ведь кормить-поить надо... Схватился полковник за голову, туда-сюда раскачивается: олухи... ох, олухи! Да что ж я теперь иностранным господам покажу? А офицерик не растерялся: - Может, - говорит, - из местных жителей такой эшелончик только: а... а... - квакает. Потом медленно так говорит: а если у них спрашивать станут, тогда как? - Да неуж они по-русски толкуют? Тут полковик весь красными пятнами пошел, заревел: сволочь!! П-шел, идиот! Болван, садист! А офицерик плечами передергивает: я что ж, господин полковник, человек простой, фронтовик, хотел как лучше... Хотел по-простому, по-фронтовому... Схватился полковник за грудь, качается. Отдышался, говорит: ну, ладно. Надо их сохранить. Я господам представителям скажу, что пленные притомились маленько, отдыха просят. Даю вам неделю. Не-де-лю! Если они не примут человеческий вид... да веселый - веселый, слышите? - не уйдете от войскового прокурора. Он с вами чикаться не будет. В баню! Накормить! А недостачу - восполнить за счет местной тюрьмы. Там они тоже не больно гладкие. Да ладно! Я скажу. Выполняйте! Повернулся офицерик, заскрежетал зубами, забегал: смотрят - подводы подогнали, загрузили всех. Да прежде хлеба с кипятком выдали. Привели в баню. Кусок мыла на десять человек разделили, - мойтесь, сердешные! Какое тут мыться - никаких нет силов; так, сполоснулись маленько. Обратно сунулись - а одежа-то где? Смеются конвойные: воон, на пустыре за баней! - полыхат, трешшыт! Сгрудились голые, ждут. Привозят чистое барахло на телеге. Рубахи солдатские, портки, ботинки с обмотками, фуфайки старые - одевайсь! - Гли-ко, братва, одежу дали, вроде как на лад дело-то идет! - Запади. На лад. Ишь, закурлыкал! Оделись, построились. Шагом марш! Приплелись к сараям на окраине: располагайтесь, краснопузые. А тут уж кухня дымит - жратвой тянет. Ну, туда-сюда, ложки-котелки получи, к кухне очередью становись! Каша горячая, |
|
|