"Владимир Соколовский. Последний сын дождя " - читать интересную книгу автора

ладонь легла на Федькино плечо, и взгляд, мгновенно сломавшись, снова
замерцал, потухая.
Сурнин задрожал, ощутив через прикосновение мощь чужого тела. Он шагнул
вперед раз, другой - и вздохнул легко и уверенно, почуяв, как покорно
ступают копыта за его спиной.
По сути, у Федьки был только один путь: к землянке. Он, по нынешним
обстоятельствам, был не короток: метров восемьсот. Первую половину они
прошли сравнительно прилично, почти не отдыхая; зато вторая далась с
огромным трудом: полуконь-получеловек совсем выбился из сил, сознание не
возвращалось к нему, лишь чуткая, лежащая на Федькином плече ладонь двигала
небывалым организмом. Он останавливался, шатаясь; бока вздымались и опадали,
кровь сочилась на землю из рваной раны на спине. Тихо визжал и запрокидывал
лицо, широко разевая рот. Рука его в эти моменты становилась тяжелой, и
Федька падал на колени, не выдерживая ее тяжести. Но стоило ладони
оторваться от плеча, полуконь-получеловек начинал уходить вбок,
заваливаясь, - тогда Федька вскакивал, догонял его и снова хватал за руку,
восстанавливая равновесие чужого тяжкого тела. Он подтащил нового знакомца к
самой крыше земляночки и сразу же, отойдя вбок, обессиленно рухнул на землю.
Тот не упал, однако, а мягко опустился вниз и замер, поводя боками.
Неожиданно закричал - по-человечьи хрипло, неистово, одной рукой заломив
назад голову, другой - пытаясь сгрести в кулак белое от потери крови лицо.
Федька опомнился. Словно это он терял кровь из страшной раны на спине,
словно ему оставалось жить часа два-три, не больше, если не придет помощь,
не откликнется чья-то живая душа на боль его, скорбящего Федьки Сурннна, -
так загудело вдруг тело, отхлынула кровь от мозга, и он сам тихонько
завизжал, опрокинув назад голову.
Крышу землянки - она была из сухих стволов, обложенных сверху дерном, -
Федька раскидал довольно быстро; тогда уходящее внутрь небольшое отверстие
зазияло в земле. На счастье, та стенка, возле которой лежал человек-конь,
была довольно поката. Сурнин развернул его ногами к землянке и стал толкать
в спину до тех пор, пока тот не скатился на дно лесного убежища. Он уже не
шевелился: скатился и лег на земляной пол, подобрав копыта под себя, вяло
опустив руки. Федька передохнул чуток, чтобы унять усталость, и снова
принялся за работу.
Первым делом, конечно, достал из допотопного ящика окутанную ветошью
аптечку. Вымыл руки, соорудил огромный тампон, положил его на стерильный
бинт. Спиртовым раствором обмыл огромную рану, подавил вокруг нее, определяя
поражение.
Пулю он нащупал быстро, и довольно глубоко она сидела... Федька
попробовал извлечь ее тонкой, загнутой на конце проволокой, но крючок
срывался, царапал рану, тело конвульсивно дергалось и страдало. Пуля не
задела позвоночник, и, на счастье, ни один из спинных нервов не был перебит;
иначе - по Федькиному понятию - паралич, неминуемое умирание в жестоком
лесном мире.
Потерпев неудачу с проволокой, Федька решил действовать иначе:
ухватившись за концы задних ног человека-коня, перевернул его на другой бок.
С этой стороны пуля прощупывалась под мягкой, шелковистой кожей довольно
явственно. И, намереваясь выбить ее ближе к отверстию раны, Федька
размахнулся и ударил по ней острым своим кулачком.
Раздался хрип, взлягнули копыта; человеческий торс оторвался от земли и