"Борис Соколов. В плену" - читать интересную книгу автора

политрук? Видишь, спорки[1] нет, и в обмотках он, а не в сапогах. Я давно на
него смотрю.
Вот повезло. Ведь сапоги я в Гатчине сдал старшине в починку, а пока
взамен получил ботинки с обмотками.
- Ну и что, что спорки нет, шинельку он, может быть, поменял?
- А ты на гимнастерке смотри. Слышь, ты, - это мне, - скидай шинель.
Покажи рукав.
Старик, кряхтя, встает и подходит. Правая рука в него в лубке и
привязана к шее. Делать нечего, снимаю шинель. Старик, сильно ущипнув мне
кожу, и вывернув руку, показывает рукав:
- Ну где спорка? Видишь, нет!
Высокого это еще не убеждает:
- Да ты на рожу взгляни, чем не политрук?
Черный вставляет:
- А может, жид? Значит, и есть политрук!
Старика такие сомнения в его прозорливости задевают:
- Что тебе рожа, рожа. Хочешь я тебе скажу, кто он такой? Высокого это
заинтересовывает, коренастый тоже смотрит на старика, но, как младший,
помалкивает.
- Ну, говори!
- Профессор он! - ударение делается на последнем слоге, - или инженер
такой-сякой! - старик выразился гораздо крепче. - Я по лагерям насиделся и
гов...в этих на своем веку повидал. Верно я говорю? - старик пристально
смотрит мне в лицо.
- Да, - как-то бесцветно роняю я.
Теперь он явно гордится своей ролью верховного арбитра. И опять,
обращаясь к высокому, спрашивает:
- А хочешь, я тебе скажу, откуда он здесь взялся?
- Откуда?
- Из баранов, дураков этих, ополчения ленинградского, которых Жданов да
Ворошилов безоружными послали голыми руками немца брать. - И вдруг,
повернувшись ко мне и сделав энергичный и выразительный жест, сердито
закричал:
- Ты вот свой х... голыми руками бери, а немца голой рукой не возьмешь!
Старик читает мораль всем и мне в том числе. Обстановку, однако, он
разрядил и всех успокоил. Как говорится, вместо боевых действий сели за стол
переговоров. Еще ворча, все расходятся по своим местам. Словоохотливый
старик, садясь на свое место, охая и морщась, так как рука у него
повреждена, кажется, серьезно - бинты и лубок промокли и напитались
кровью, - последнее слово все же оставляет за собой:
- Эх вы. Все бы вам за ножи хвататься. Не поглядев в святцы, да бух в
колокол. А ты - это мне, в тоне его появляются сердитые нотки, - язык свой
держи поглубже в ж... Другой раз тебе так не пройдет. Ты хоть и не политрук,
а партийный, может быть? А на них народ сейчас ух, как зол.
Вот оно - незнание жизни и незнание России. В том узком кругу знакомых
мне людей, в общем лояльных, никаких крайних мнений не высказывалось. Как
самой собой разумеющееся, считалось, что все мыслят так, как предписано. А
вот сейчас я вижу, что это не так. Ведь высокий и другие не за один-два дня
перестроились.
Стучат колеса, качается вагон. И в нем не произошло маленькой трагедии,