"Леонид Сергеевич Соболев. Третье поколение (Из фронтовых записей)" - читать интересную книгу автора

квитанцию"...
Однажды на таком боевом курсе, вдали от базы, Герой Советского Союза
майор Крохалев почувствовал, что ему обожгло плечо. Сперва он подумал, что
ранен. Но нестерпимый жар продолжал жечь спину. Тогда он понял, что на нем
горит меховой комбинезон, запылавший от зажигательной пули или, может быть,
от короткого замыкания перебитых проводов термоткани. Продолжая неуклонно
вести самолет боевым курсом по сигналам штурмана, Крохалев с силой прижался
плечом к спинке сиденья, пытаясь плечом притушить огонь. Но мех горел, и
жгучая боль не ослабевала.
Майор Крохалев не сошел с боевого курса. Он вывел самолет на цель, он
выдержал с горящим плечом и время фотосъемки и только тогда заложил
немыслимый вираж, уходя от снарядов и пуль, от страшной боли, грызущей ему
спину. Тогда ветер, ворвавшийся на повороте, раздул тлеющий на плече мех в
пламя, и Крохалев вспыхнул весь.
Страшен пожар на самолете, но можно ли вообразить себе горящего
летчика? Остаться в кабине - значило поджечь собою весь самолет; прыгнуть
вниз - значило превратиться в живой факел, подвешенный к парашюту...
Крохалев нашел выход. Не оставляя управления самолетом, он по частям
сорвал с себя горящий комбинезон, выбросил его куски за борт и повел самолет
в одном белье. Здесь, на высоте, было около пятидесяти градусов ниже нуля.
Почти голый, с черным обугленным плечом, прогоревшим до лопатки, он вел
самолет два с лишним часа, довел и посадил его на родном аэродроме.
На боевом курсе был подстрелен самолет Героя Советского Союза майора
Ракова - того самого Ракова, о котором ходили легенды. Он бомбил самые
отдаленные объекты, он любил появляться над ними из-за леса, со стороны
глубокого тыла, и самое имя его вошло в лозунг балтийских летчиков: "Будем
гада всякого бомбить не хуже Ракова".
На одном правом моторе Ракову не удалось на этот раз вывести свой
самолет на цель с той точностью, к которой он привык. Остальные самолеты
сбросили на объект свои бомбы и тогда увидели, что командир эскадрильи
делает медленный левый разворот обратно к цели. С одним мотором, на высоте
трехсот метров, настойчивый и аккуратный летчик все же выполнил задание:
сбросил бомбы и только тогда повернул к базе. Эскадрилья пристроилась к
своему командиру.
В этом полете проявилось еще одно качество балтийских летчиков - забота
о друге.
По пониженной скорости и по тому, как он упорно набирает высоту,
летчики догадались, что с командирским самолетом что-то неладно. Эскадрилья
тоже сбавила скорость, и самолеты пошли вплотную, рядом с командиром, как бы
поддерживая раненого сокола своими крыльями. Раков приказал по радио
возвращаться на базу без него. С видимой неохотой эскадрилья прибавила ход,
но два самолета первого - командирского - звена остались. Они по-прежнему
шли на малой скорости, следя за командирским самолетом, готовые помочь ему
отбиваться от истребителей или, в случае чего, сесть вместе с ним на
вражескую территорию, чтобы спасти экипаж. Летчики думали о своем командире,
а командир думал о них: если они потянутся с ним на этой скорости, то все
неприятности посадки на базе в темноте будут грозить не одному, а трем
самолетам. И Раков вновь приказал идти вперед.
Но самолеты шли рядом, как пришитые. Тогда, первый раз в жизни, майор
Раков обратился в бегство: он выбрал подходящее облако и нырнул в него,