"Леонид Сергеевич Соболев. Третье поколение (Из фронтовых записей)" - читать интересную книгу автора

- рулям. Эта плотная завеса огня встает перед эскадрильей - и эскадрилья
врезается в нее.
К разноцветным букетам шрапнели добавляется зеленое кружево
трассирующих пуль. Ловя самолеты, светящиеся их струи пересекают небо
длинными лентами, запутанными и переплетенными, как ленты серпантина. В
каждой такой струе - непрерывный поток крупнокалиберных пуль: зажигательная,
бронебойная, простая и разрывная мчатся друг за другом вслед светящейся,
которая и отмечает в небе направление всей этой смертоносной струи.
Некоторое время самолеты могут еще маневрировать, сбивая расчеты
батарей и пулеметчиков. Они внезапно "пухнут" в небо или снижаются к самой
земле. Они меняют скорости в невероятных диапазонах. Они стремительно и
круто разворачиваются. Летчики показывают чудеса управления, лавируя по всем
трем измерениям.
Но подходит критический момент, когда самолет должен прекратить
маневрирование и прямо, как по ниточке, идти на цель. Это и есть боевой
курс.
Перед летчиком вдруг начинают вспыхивать лампочки - красная, зеленая,
белая. Это штурман увидел цель и наводит на нее самолет.
Сам штурман висит впереди летчика в своей прозрачной кабине, вынесенной
между моторами. За тонкими ее бортами, как в уютной комнате, он производит
сложнейшие математические расчеты, для чего, как известно, нужна
элементарная тишина, а не эта беспокойная обстановка. Потом, в базе, он
вынет из алюминиевой стойки, в трех сантиметрах над головой, сплющенную пулю
или посчитает, сколько дырок оказалось в целлулоиде. Сейчас ему не до этого.
Он ищет между цветными букетами и лентами чуть заметную точку цели и
устанавливает самолет на боевом курсе, нажимая кнопки ламп: красная - чуть
влево, зеленая - вправо, белая - так держать. Играя на кнопках одной рукой,
сжимая другой ручку бомбосбрасывателя, штурман под пулями и осколками
складывает в голове ветер, скорость, высоту и десятки других цифр,
рассчитывает доли секунды, чтобы с предельной точностью обрушить на врага
разнообразные свистящие бомбы. А иногда он, астроном и математик, вынужден
мгновенно переменить специальность и вместо точных аэронавигационных
приборов взять в руки рычаги пулемета и поливать свинцом истребитель,
подвернувшийся по носу. Его спокойствие и уменье определяет собой успех
атаки и время пребывания на боевом курсе.
А время это - из тех, где секунда тянется год.
Летчик прекратил уже спасительное маневрирование и послушно ведет
самолет, поглядывая на вспыхивающие лампочки штурмана. Самолет идет теперь
точно по прямой. Минуту-полторы он представляет собой отличную цель для
зенитных орудий и пулеметов, и разрывы вспыхивают теперь совсем рядом с ним.
Но он пойдет так, в этом кипенье металла, непреклонный, упрямый, не
отклоняющийся от боевого курса, пока не сбросит бомбы точно в цель или пока
его самого не собьет снаряд, лопнувший у крыла... Пули, светясь, пронизывают
корпус и плоскости самолета, прозрачную кабинку штурмана, но самолет
выдерживает боевой курс...
Бомбы сброшены. Казалось бы, можно крутым виражом или пикированием уйти
из металлического облака, в котором шел на боевом курсе самолет. Но у
балтийских летчиков находились еще какие-то запасы сверх-человеческой
выдержки: они продолжали идти боевым курсом еще полминуты-минуту, чтобы
удостоверить фотоснимком точность падения своих бомб - "привезти