"Анатолий Пантелеевич Соболев. Тихий пост (Повесть)" - читать интересную книгу автораКостыря. - А как начнут драться, вся Одесса качается. Вот так ремень
наматывается. - Костыря намотал свой ремень на кулак. - Бляха на конце остается. Как врежешь, так лоб пополам. - У нас Семка Ожогин был, - вмешался Чупахин. - Кулак - во! Как поднесет, так ремни на мужиках лопались. Одному комбайнеру вдарил, у того штаны спали. А кругом девки. Была потеха. - Теперь, поди, от Одессы одни развалины дымятся, - раздумчиво сказал Курбатов. С Костыри разом слетела дурашливость, он помрачнел, глухо обронил: - Я бы эту фашистскую сволочь по частям резал. - Точно, - поддержал Виктор. - Всех их надо! - И высказал общую мечту: - Когда же нас отзовут отсюда? Так и война кончится. - Да уж героем здесь не станешь, - согласился Лыткин. - Вместо немцев ненцев видим, - подал голос "великий немой". - Спать! - приказал Чупахин. * * * В мае солнце стало ощутимо пригревать, и воздух налился перламутровым сиянием. Подтаивали и с таинственным шорохом оседали снега. На пригорках кое-где показались кочки с побуревшим прошлогодним мхом. В ложбинках накапливалась первородно чистая вода и по ночам застывала стеклянными звонкими пластинками. Костыря, всю зиму обещавший сводить Курбатова и Лыткина на птичий базар, уломал однажды старшину отпустить их к дальним скалам, где поселились тысячи птиц. Пошел с ребятами и Жохов. - Конфискуем излишки, - весело ощерялся Костыря, скорехонько собираясь в дорогу, пока не передумал старшина. С приближением лета служба действительно пошла веселее. К теплу, к солнцу примешалось чувство ожидания смены, не век же им торчать в этой дыре. На дальнем мысу, обрывистом и высоком, далеко в море выступали скалы. На них и был птичий базар. Тысячи птиц сидели и кружили над голыми камнями, оглашая воздух неистовым криком. - Как на одесском базаре! - кричал Костыря, стараясь переорать птиц, и с гордостью повел рукой широко вокруг, будто показывал свое собственное владение. - Ярмарка! - согласно кивнул Генка Лыткин. Скалы были сплошь в птичьем помете и яйцах. Ребят удивило, что яйца не падают с совершенно голых камней вниз, в море. Костыря обвязался пеньковым канатом, повесил на шею корзинку, сплетенную им самим из прутьев полярной ивы, и сказал: - Держите! Только крепко! Знайте, что на конце этого пенькового конца бесценная жизнь Мишки Костыри! - Ладно, не болтай. Жохов крепко взялся за канат, опоясав себя вокруг туловища, и уперся чугунными ногами в камень. Виктор Курбатов тоже взялся за канат, чтобы в |
|
|