"Анатолий Пантелеевич Соболев. Тихий пост (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Костыря. - А как начнут драться, вся Одесса качается. Вот так ремень
наматывается. - Костыря намотал свой ремень на кулак. - Бляха на конце
остается. Как врежешь, так лоб пополам.
- У нас Семка Ожогин был, - вмешался Чупахин. - Кулак - во! Как
поднесет, так ремни на мужиках лопались. Одному комбайнеру вдарил, у того
штаны спали. А кругом девки. Была потеха.
- Теперь, поди, от Одессы одни развалины дымятся, - раздумчиво
сказал Курбатов.
С Костыри разом слетела дурашливость, он помрачнел, глухо обронил:
- Я бы эту фашистскую сволочь по частям резал.
- Точно, - поддержал Виктор. - Всех их надо! - И высказал общую
мечту: - Когда же нас отзовут отсюда? Так и война кончится.
- Да уж героем здесь не станешь, - согласился Лыткин.
- Вместо немцев ненцев видим, - подал голос "великий немой".
- Спать! - приказал Чупахин.


* * *

В мае солнце стало ощутимо пригревать, и воздух налился
перламутровым сиянием.
Подтаивали и с таинственным шорохом оседали снега. На пригорках
кое-где показались кочки с побуревшим прошлогодним мхом. В ложбинках
накапливалась первородно чистая вода и по ночам застывала стеклянными
звонкими пластинками.
Прилетели птицы.
Костыря, всю зиму обещавший сводить Курбатова и Лыткина на птичий
базар, уломал однажды старшину отпустить их к дальним скалам, где
поселились тысячи птиц. Пошел с ребятами и Жохов.
- Конфискуем излишки, - весело ощерялся Костыря, скорехонько
собираясь в дорогу, пока не передумал старшина.
С приближением лета служба действительно пошла веселее. К теплу, к
солнцу примешалось чувство ожидания смены, не век же им торчать в этой
дыре.
На дальнем мысу, обрывистом и высоком, далеко в море выступали
скалы. На них и был птичий базар. Тысячи птиц сидели и кружили над голыми
камнями, оглашая воздух неистовым криком.
- Как на одесском базаре! - кричал Костыря, стараясь переорать птиц,
и с гордостью повел рукой широко вокруг, будто показывал свое собственное
владение.
- Ярмарка! - согласно кивнул Генка Лыткин.
Скалы были сплошь в птичьем помете и яйцах. Ребят удивило, что яйца
не падают с совершенно голых камней вниз, в море.
Костыря обвязался пеньковым канатом, повесил на шею корзинку,
сплетенную им самим из прутьев полярной ивы, и сказал:
- Держите! Только крепко! Знайте, что на конце этого пенькового
конца бесценная жизнь Мишки Костыри!
- Ладно, не болтай.
Жохов крепко взялся за канат, опоясав себя вокруг туловища, и уперся
чугунными ногами в камень. Виктор Курбатов тоже взялся за канат, чтобы в