"Чарльз Перси Сноу. Смерть под парусом " - читать интересную книгу автора

сочувственно добавил: "Бедняга", но я убеждён, что это было сказано ради
приличия. Помнишь?
Я помнил. Действительно, голос Кристофера звучал ровно и
сухо-прозаично.
- Он, наверное, даже вида делать не будет, что это для него большая
утрата, - продолжал Финбоу. - Но мне все-таки кажется, что порой он
переигрывает, и это его так называемое безразличие не очень убедительно. А
Уильям... даже ты, Иен, не можешь отрицать, что он не питал дружеских чувств
к Роджеру. Верно?
Я снова увидел перед собой лицо Уильяма при вспышке зажжённой спички.
- С этим ещё я могу согласиться, - сказал я. - Но если ты прав, скажи
на милость, за что они ненавидели Роджера?
- Да, это невольно наталкивает на вопрос: что представлял собой как
человек сам Роджер, - ответил Финбоу.
На вокзале в Норидже Финбоу купил "Юдит Пари" и протянул мне.
- Это, кажется, самое объёмистое чтиво, которое можно здесь достать.
Хочу надеяться, что ты теперь не соскучишься.
- Это что ещё за штучки? - спросил я.
- Мне надо обдумать кое-что, - ответил он с улыбкой. - Потом я тебе ещё
подкину газет. Из них мы узнаем, что там пишут о нашем убийстве. А мне хоть
на пару часов надо отвлечься и перестать думать об этом преступлении, хотя
бы почитать что-нибудь из китайских поэтов. Если мне не изменяет память, в
детективных романах положительные герои всегда поступают именно так. Они, по
всей видимости, глупы как пробки. Ведь мысли человека не могут
сосредоточиться на одном предмете в течение долгого времени... и,
перелистывая томик стихов, я рано или поздно натолкнусь на какое-нибудь
слово, которое по ассоциации напомнит мне об Уильяме или Эвис. И я
волей-неволей снова начну перебирать в уме все обстоятельства убийства.
На отрезке пути между Нориджем и Ливерпул-стрит он только один раз
прервал молчание. Когда в пригороде Кембриджа нашему взору предстали
стрельчатые башни Королевской часовни, глубокую озабоченность Финбоу как
рукой сняло.
- Всю жизнь мечтал перевернуть это нелепое сооружение вверх ногами, -
весело рассмеявшись, сказал он.
Я вопросительно посмотрел на него.
Сам я учился в Тринити-Колледж в Оксфорде, но всегда восхищался
Королевской часовней, считая, что это единственное, в чем Оксфорд уступает
Кембриджу. Финбоу же, насколько я знал, был питомцем Кембриджского
университета, и я вправе был рассчитывать, что он посвятит меня в историю
часовни, но он пробормотал: "Она бы от этого только выиграла", - и снова
погрузился в молчание.
Спустя четверть часа после прибытия на Ливерпул-стрит мы уже вышагивали
по коридорам клиники Гая, где Финбоу рассчитывал встретить своего приятеля
профессора Бутби. Финбоу принадлежал к той любопытной разновидности
англичан, которые, не обладая ни положением в обществе, ни капиталом, а
зачастую и специальностью, считаются своими людьми в самых разнообразных
кругах. Они протирают кресла в Блумсбери, не имея ни малейшей склонности к
изящно! словесности, обедают в обществе учёных мужей и парламентариев, хотя
ни разу не видели спектроскопа и не баллотировались на выборах, их одинаково
хорошо принимают и финансовые тузы и артистическая богема. Сам не принадлежа