"Чарльз Сноу. Возвращения домой" - читать интересную книгу автора

требований, Бевилл знал, что, обратись он, минуя Лафкина, к другим фирмам,
неприятностей не миновать, и, быть может, таких, каких любой благоразумный
политический деятель постарался бы избежать.
Он понимал, что Лафкин ради достижения цели не остановится ни перед
чем. И не только потому, что, при успешном завершении работ в Барфорде,
пусть не через год и не во время войны, а лет эдак через двадцать, такие
фирмы, как фирма Лафкина, получат миллионные прибыли. Не только потому -
хотя Лафкин наверняка уже все подсчитал в надежде выхватить кусок
пожирнее. Он будет добиваться своего еще и потому, что твердо убежден: он
именно тот человек, который должен осуществить это дело. Не позволяла ему
колебаться и личная заинтересованность, ничто не было ему помехой.
Напротив, в этой личной заинтересованности, подкрепленной сознанием
собственного всемогущества, Лафкин черпал безусловное моральное
оправдание.
С самого начала и до конца разговора с министром, несмотря на все
увертки, лесть и недоверие старика, моральная инициатива, несомненно, была
в руках Лафкина.



18. СЛАДОСТЬ ЖИЗНИ

Отблеск пламени камина на потолке становился все ярче; тени дрожали и,
расползаясь, розовели; чуть слышно потрескивали падавшие угольки, пятно
света на потолке трепетало, блекло и снова рдело. В моей памяти почему-то
всплыли давно забытое время школьных каникул или дни болезни в детстве. Я
лежал, глядел в потолок и испытывал такую безмятежность, что она сама по
себе была радостью, а не следствием радости. На плече у меня покоилась
голова Маргарет; ее взгляд был тоже устремлен вверх.
Несмотря на жарко пылавший камин, в комнате было прохладно - Маргарет
приходилось экономить уголь, и до нашего прихода огонь не горел. Мы лежали
в постели, укрывшись одеялом и тесно прижавшись друг к другу. Было девять
часов, а мы пришли сюда в семь, как обычно в эти зимние вечера. Маргарет
жила в доме возле Ланкастер-гейт, на первом этаже, и сквозь холодный мрак
зимней ночи до нас издалека доносился шум улицы, похожий на плеск волн, то
набегающих на каменистый пляж, то уходящих обратно в море.
Не торопясь, а иногда и вовсе замолкая, она рассказывала о своей семье,
о том, как все они были счастливы и как любили друг друга. Ее волосы
лежали у меня на плече, ее бедро касалось моего бедра, - мы скоро тоже
будем так же счастливы. Она заговорила об этом, как только я дал ей к
этому повод. Нежась в постели, я, между прочим, заметил, что мне предстоят
совсем ненужные заботы: дом в Челси, где я раньше жил, год назад был
разрушен во время воздушного налета, и его владелец начал докучать мне
целым рядом новых предложений.
- Это отец Шейлы? - спросила Маргарет.
- Да, - ответил я, на мгновение встревоженный тем, что позволил этому
имени вкрасться в наш разговор.
Но она без всякого смущения продолжала:
- Какие у них были отношения?
- Не очень хорошие.