"Чарльз Сноу. Возвращения домой" - читать интересную книгу автора

Он начал этот разговор, намереваясь быть добрым не только ко мне, но и
к Маргарет. Он не мог при виде одиноких людей оставаться в бездействии и
невольно становился сватом. А ведь ему самому было уже под сорок, и он все
еще ходил в холостяках. Этот грузный и крепкий человек ни в чем себе не
отказывал; он бывал с женщинами, но легко расставался с ними и возвращался
к еде, питью и клубам. Некоторые искушенные в житейских делах люди
поспешили записать его в гомосексуалисты, но они ошибались. Удивительнее
всего было то, что Гилберта гораздо лучше понимали люди менее искушенные;
викторианские тетушки, которые и знать не знали о заблуждениях плоти,
поняли бы его лучше, чем многие из его умудренных жизнью знакомых.
Если отбросить его чрезмерное любопытство, он и впрямь напоминал своих
воинственных викторианских предков. Он был так же смел и так же
добродушен; более того, он был сентиментален по отношению к друзьям; и в
то же время, вероятно, не менее жесток, чем его предки. Его эмоциональные
порывы были слишком сильны, а эротические - слишком слабы. Именно это
делало его раздражительным и грозным, хоть и необыкновенно добрым, и
заставляло избегать прочных связей с женщинами.
Сидя за столиком в баре, он продолжал объяснять мне, что боится
Маргарет, потому что она очень молода. Она бы стала ждать от него слишком
многого; ей никогда не приходилось идти на компромиссы с совестью; ей еще
не доводилось мириться с обманутыми надеждами, и она обладает бодростью
духа.
Но, будь она старше и дважды замужем, он бы еще больше боялся ее и
придумал бы другую отговорку, не менее красноречивую и убедительную.



16. ТУМАН НАД РЕКОЙ

За неделю, прошедшую после разговора с Гилбертом, я дважды писал
Маргарет, приглашая ее пойти куда-нибудь, и оба раза рвал письма. Но
однажды в конце декабря я почувствовал, что больше откладывать не могу, и,
стараясь доказать себе, что это не так уж важно для меня, попросил мою
секретаршу позвонить Маргарет на работу.
- Если не застанете ее, не беспокойтесь, - сказал я. - Передавать
ничего не нужно. Это не имеет ни малейшего значения.
В ожидании звонка я мечтал услышать ее голос, надеясь в то же время,
что ее не окажется на месте.
Когда она ответила, я сказал:
- Вы случайно не свободны сегодня вечером?
Пауза, а затем:
- Свободна.
- Тогда заходите ко мне. Пойдем куда-нибудь.
- Чудесно.
Это прозвучало очень естественно, и все же, ожидая ее в тот вечер в
моей квартире на Долфин-сквер, куда я перебрался после смерти Шейлы, я
волновался, сам не зная почему. Это было не то волнение, которое обычно
испытывает более молодой человек. Я мечтал о легком вечере; я надеялся,
что смогу сделать его бездумным, что он не будет ни к чему обязывать ни
меня, ни ее. Мне хотелось узнать побольше о ее прошлом, хотелось, чтобы