"Чарльз Сноу. Возвращения домой" - читать интересную книгу автора

войны еще можно было вкусно поесть. Я съел жареные почки с беконом и
принялся с удовольствием пить чай. Пламя камина отражалось в сером
утреннем тумане за окнами. К столикам, разворачивая свои газеты,
собирались знакомые. Было тепло и уютно, и я совсем не спешил звонить
Шейле. В четверть десятого, подумал я, она встанет. Я с удовольствием
выпил еще чашку чая.
Я набрал наш домашний номер; телефон прозвонил, наверное, раз двадцать,
но я не встревожился, решив, что Шейла, должно быть, еще спит. Наконец я
услышал голос миссис Уилсон:
- Кто это?
Я спросил, встала ли Шейла.
- О мистер Элиот, - донеслось еле слышное всхлипывание.
- Что случилось?
- Беда. Вы должны сейчас же приехать домой. Обязательно.
Я понял все.
- Она здорова?
- Нет.
- Умерла?
- Да.
- Покончила с собой?
- Да.
Мне стало нехорошо, я весь как-то оцепенел; и услышал собственный
голос:
- Как она это сделала?
- Должно быть, снотворное; возле нее валяется пустой флакон.
- Вы вызвали врача?
- Боюсь, она умерла уже давно, мистер Элиот. Я обнаружила это только
десять минут назад и не знала, что делать.
Я сказал, что буду дома через полчаса и все сделаю сам.
- Так жаль бедняжку. Я очень к ней привязалась. Я была просто
потрясена, увидев ее мертвой, - снова донесся голос миссис Уилсон,
удивленный, печальный, обиженный. - Я была просто потрясена.
Я тотчас же позвонил Чарльзу Марчу. Мне нужен врач, которому можно
доверять, решил я. Пока я ждал, мне вдруг пришло в голову, что ведь, в
сущности, ни у меня, ни у Шейлы не было в Лондоне постоянного врача. Если
не считать моего радикулита, мы были физически здоровыми людьми.
Чарльза на месте не оказалось, он ушел с визитом к какому-то больному.
Я попросил передать ему, что он мне срочно нужен. Затем вышел и взял
такси. Мимо, в морозном свете утра пронеслись пустынный парк,
Эгзибишн-роуд, огни витрин у Саут-Кенсингтон Стейшн. Дважды меня чуть не
вырвало от запаха кожи в машине. Моя боль, казалось, отодвинулась куда-то
далеко; однако смутно, глухо я ощущал, что горе и раскаяние грызут меня,
вызывая чувство невозвратимой утраты, переворачивая все внутри. И в то же
время я испытывал эгоистичный и совершенно подлый страх. Я боялся, что ее
самоубийство повредит мне; я старался не думать о том, как именно оно
может повредить, но суеверный страх, смешанный с угрызениями совести, не
оставлял меня ни на минуту. Это был острый, рассудочный и эгоистичный
страх.
В прихожей меня встретила миссис Уилсон. У нее были красные глаза, она
мяла в руках платок и попеременно прикладывала его то к одному, то к