"Чарльз Сноу. Возвращения домой" - читать интересную книгу автора

Я был взбешен до предела. Меня бесило, что мои слова не производят на
него никакого впечатления. Будь он помоложе, я бы его ударил. Он с
насмешливым участием разглядывал меня своими маленькими слоновьими
глазками; пробор в его почтенных сединах был прочерчен с геометрической
точностью.
- Вы нанесли ей травму, - сказал я, окончательно отчаявшись, и тут же
пожалел о своих словах.
- Травму? - переспросил он. - Из-за ее дружбы со мной? Какую же травму?
Он недоуменно развел руками.
- Но вы правы: сейчас не время и не место обсуждать неприятности
бедняжки Шейлы. Вы пришли за ее деньгами, не так ли? Всегда покоряйся
неизбежному - я горячо в это верю. Не считаете ли вы, что нам пора перейти
к делу?
Я снова удивился. Когда я сидел возле его стола, слушая отчет о его
соглашении с Шейлой и нынешнем положении вещей, я понял что это человек
необычайно щепетильный в отношении денег и, насколько я мог судить,
честный. Правда, умело храня свои собственные секреты, он скрыл от меня,
как прежде скрыл от Шейлы, некоторые источники своих доходов и перспективы
на получение денег. Каким-то образом у него остались средства, чтобы
сохранить свою контору и платить мисс Смит, но первые "оттиски" пришлось
отложить до осени. И вдруг мне пришло в голову: не рад ли он этому
предлогу? Мечты, намерения и разговоры о восстановлении былой славы - это
одно. А вот привести эти мечты в исполнение - дело другое. Быть может, он
был рад, что все затягивается.
Однако он не проявил никакого стремления медлить с возвращением денег.
Он предложил тотчас же выписать чек на триста фунтов, а остальное
возвратить равными частями в два срока - первого июня и первого сентября.
- Проценты? - сияя, спросил он.
- Она не возьмет.
- Наверное, не возьмет, - согласился Робинсон с удивлением.
Затем он предложил, чтобы мы немедленно отправились к его поверенному.
"Не люблю откладывать", - заявил Робинсон, надевая широкополую шляпу и
старое пальто, отороченное мехом на воротнике и рукавах. Гордясь своей
быстротой в действиях, приличествующей, по его мнению, настоящему дельцу
(по существу между ним и настоящим дельцом было столько же общего, сколько
между Полем Лафкином и каким-нибудь зулусом), он величественно шествовал
рядом со мной по Ковент-Гарден, хоть не доставал мне и до плеча. Дважды с
ним здоровались какие-то служащие издательств или посреднических контор.
Робинсон торжественно взмахивал своей широкополой шляпой.
- Доброе утро, сэр, - приветливо кричал он им с едва заметным оттенком
покровительства; именно так Р.-С.Робинсон, издатель изысканной литературы,
мог приветствовать их в 1913 году.
Его лицо розовело румянцем в тусклом свете серого утра. Он выглядел
счастливым. Любому Другому человеку такое поведение показалось бы нелепым:
сначала пустить в ход всю свою хитрость, все уловки, чтобы найти
благодетеля, а потом с помощью таких же хитроумных уловок избавиться от
него. Впрочем, с ним это случалось, видимо, не в первый раз; такой образ
действий доставлял ему наслаждение. Чувство злорадства, радость мести
тому, кто имел наглость отнестись к нему снисходительно, - за это стоило
платить и подороже, чем платил он сам.