"Чарльз Сноу. Возвращения домой" - читать интересную книгу автора

Единственный человек, с кем мне удалось за весь день перекинуться
словом, была наша экономка, миссис Уилсон. Она приносила мне лимонад и
еду, которую я не мог есть. Это была женщина лет шестидесяти; лицо ее
неизменно носило печать кроткого недовольства, но выражение это не старило
ее, а, наоборот, делало моложе; уголки ее рта и глаз были опущены, губы
поджаты, и все же она выглядела женщиной лет сорока, на которую муж не
обращает внимания.
Сразу же, после того как она принесла чай, я снова услышал на лестнице
ее шаги, на этот раз быстрые, а не как обычно, тяжелые и усталые. Когда
она вошла, щеки ее горели, а выражение лица было насмешливым и приятным.
- Войны, говорят, не будет. - И она стала рассказывать о том, что
слышала на улице: премьер-министр отбыл в Мюнхен.
Я попросил ее принести вечернюю газету. Там, в разделе экстренных
сообщений, говорилось то же самое. Я лежал, глядя на деревья, позолоченные
заходящим солнцем, превозмогая острую боль в спине, забыв о Шейле и со
страхом думая только и том, что надвигается, с таким страхом, будто это
было мое личное горе.
Около семи часов, когда заходящее солнце раскалило небо за окном
добела, Шейла повернула ключ в замке парадной двери. Я поскорее принял три
таблетки аспирина, чтобы хоть на полчаса заглушить боль. Она вошла в
комнату, придвинула стул к моему дивану и спросила:
- Ну, как ты?
- Не очень хорошо, - ответил я и в свою очередь спросил ее, как прошел
день.
Неплохо, ответила она и охотно рассказала мне (в те дни, когда я еще ее
ревновал, я убедился, как отвратительны ей всякого рода допросы), что
заходила на Мейден-лейн. Робинсон продолжает уверять, что весной выпустит
книгу. Она в этом далеко не уверена, сказала она, как всегда трезво смотря
на вещи.
Я сгорал от нетерпения и, прервав ее, спросил:
- Слышала новости?
- Да.
- Жуткое положение. Хуже быть не может.
Мне все время хотелось поговорить с кем-нибудь, кто разделял бы мои
мысли. И теперь я говорил с Шейлой так, как мог бы говорить много лет
назад, когда она еще не целиком ушла в себя. Тогда разговор о моих страхах
был бы для меня маленькой отдушиной.
- Хуже быть не может, - повторил я.
Она пожала плечами.
- Ты думаешь, это, не так? - взывал я к ней.
- Возможно.
- Если у тебя есть большие надежды на будущее...
- Это зависит от того, насколько человека интересует его будущее, -
ответила Шейла.
От ее слов на меня повеяло холодом; но я был в таком отчаянии, что
решился продолжать:
- Так жить нельзя!
- Вот именно, - ответила Шейла.
Она смотрела на меня, но стояла спиной к заходящему солнцу, и я не мог
разглядеть ее лица. В голосе ее послышалось участие, когда она сказала: