"Чарльз Сноу. Коридоры власти [H]" - читать интересную книгу автора

сказал он. - Вас это, как видно, вовсе по привлекает. Я иногда думаю: будь
вы чуточку другим, вы могли бы далеко пойти. Смирения вам не хватает, что
ли. Слушайте, ведь каждый политик живет в настоящем, - продолжал он. -
Если он не дурак, то отдает себе отчет, что памятник ему после смерти не
поставят. Так пусть его пользуется кое-какими благами при жизни - он их
заслужил. Первое и основное благо - это власть. Право сказать "да" или
"нет". Если на то пошло, власть обычно бывает не так уж велика - но все
равно всякому ее хочется. И приходится очень долго ждать, прежде чем
удастся этой самой власти наконец понюхать. С тех пор как мне исполнилось
двадцать, я неотступно думал о политике, прокладывал себе к ней путь, не
допускал и мысли о какой-нибудь другой карьере. Но только когда мне минуло
сорок, я попал наконец в парламент. Чего же тут удивляться, если иные
политики успокаиваются, получив толику власти. А мне этого мало.
И снова рассердись, прямо и откровенно он сказал, что мог бы добиться
успеха и в других областях. Уж наверно, из него получился бы неплохой
адвокат или крупный делец. Тут он заметил вскользь, что деньги не имеют
для него существенного значения, поскольку Кэро так богата.
- Если бы я мог на этом успокоиться, все было бы просто и мило, -
сказал он. - Положение у меня достаточно прочное. И дело вовсе не в том,
что меня любят. Едва ли меня уж так любят. И вообще политическому деятелю
совсем не так уж нужна любовь окружающих, как это кажется со стороны. А
вот приучить к себе, стать частью окружающей обстановки, как стол или
стул, это куда важнее. Мне достаточно сидеть сложа руки, и очень скоро я
стану такой вот мебелью. Играй я по правилам, ничто не помешает мне лет
через пяток возглавить хорошее, спокойное министерство.
Он улыбнулся едкой и в то же время дружелюбной улыбкой.
- Вся беда в том, что меня это не устраивает. - И добавил, как нечто
само собой разумеющееся: - Первая задача: добиться власти. Вторая:
использовать ее с толком.
Наступило молчание. Потом он поднялся и предложил переменить декорации.
Мы перешли в гостиную, и он заказал коньяк. Минуту-другую он сидел молча,
как будто в нерешительности. Потом щелкнул пальцами и поглядел на меня с
веселой искоркой во взгляде.
- Как по-вашему, чего ради я вообще занял этот пост? Думаете, наверное,
что у меня не было другого выбора?
Я ответил, что слышал такие разговоры.
- Э, нет, - усмехнулся он, - я того и хотел.
Его отговаривали, сказал он, - отговаривали все, кто в него верил, а
кто не верил, те как раз одобряли. Конечно, прибавил он, это риск, на
который политическому деятелю в его положении идти не следовало бы. Он
взглянул на меня и сказал ровным голосом:
- По-моему, я могу принести какую-то пользу. Ручаться не стану, но
такая возможность не исключена. В ближайшие несколько лет еще можно будет
что-то делать... Ну, а на дальнейшее я, признаться, особых надежд не
возлагаю.
В гостиной было тихо. Здесь сидели еще только четверо, кроме нас, да и
то в другом конце комнаты. Было, как всегда, довольно темно, или только
казалось, что темно. Здесь не ощущался бег времени. Забывалось, что
стрелки часов не останавливаются, что неминуемо наступит утро.
Некоторое время мы перебирали доводы, которые и без того оба знали